Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Гермиона искренне улыбается, когда он снова смотрит на нее с бесконечной теплотой и светом в искрящихся глазах. Мерлин, если бы ты знал, как я тебе благодарна за него. Никогда, слышишь, никогда не смей забирать его у меня.

Я просто не смогу тебе этого простить.

Гермионе не хватает слов от переполняющих эмоций, она просто немного нервно кивает и, прикрыв глаза, тянется к нему, обхватив теплой ладонью за шею. Северус каждый раз целует ее так, как это произошло после их разлуки в две тысячи четвертом.

С бешеной нежностью, горячим сердцем и теплыми ладонями на ее пояснице.

Гермиона внезапно вздрагивает, разрывая поцелуй.

— Что такое? — смотрит на нее с тревогой Северус.

Девушка какое-то время сосредоточенно смотрит перед собой, а затем снова едва заметно вздрагивает.

— Дай руку, — протягивает она ладонь.

Северус без колебаний протягивает ее.

Гермиона кладет его ладонь себе на живот и накрывает ее своей. Северус взволнованно дышит и не произносит ни слова, только смотрит на то, как девушка сосредоточенно водит его ладонь по своему животу, выискивая какое-то определенное место.

— Странно, — хмурится Гермиона. — Только что ведь было, мне точно не показалось.

Северус заинтересованно вскидывает брови. Гермиона поднимает взгляд.

— Он толкался, клянусь тебе, — заверяет она. — Это было так, — она немного нервно улыбается, — необычно…

Северус хочет что-то сказать, но не знает, что именно. Гермиона продолжает водить ладонью по животу, не выпуская его руки из своей.

— Он ведь на что-то отреагировал, — старается разобраться девушка, глядя мужу в глаза. — Что-то ему понравилось, раз он дал о себе знать, как думаешь?

— Наверное, — чуть жмет плечами Северус. — Может, он…

— Ой, — непроизвольно делает маленький шаг назад Гермиона, опустив вниз голову, потому что это снова происходит неожиданно, — ты почувствовал?

Северус замирает на мгновение, а после отрицательно качает головой. Гермиона сжимает губы. Что-то помогает малышу давать ответную реакцию, только вот что именно? Озарение приходит внезапно. Гермиона поднимает на Северуса яркий взгляд.

— Скажи что-нибудь еще, — просит она.

Мужчина озадаченно хмурится.

— Что, например? — интересуется он.

— Даже не знаю, — неопределенно машет она свободной рукой. — Какой-нибудь рецепт зелья или что погода хорошая… Что хочешь…

Северус переминается с ноги на ногу, в задумчивости сдвинув брови. Немного погодя, он набирает в грудь воздуха, возвращая свое внимание супруге.

— Сыворотку правды приготовить и просто, и сложно, — начинает он. — Она отличается от других зелий отсутствием цвета и запаха. Основным ингредиентом в приготовлении является…

И в этот раз они вздрагивают одновременно.

— Северус! — искренне и ярко восклицает она.

— Ох, Мерлин! — округляет он глаза, не в силах выразить эмоции. — Я почувствовал, я… Это?..

— Да! — чувствует она дрожь собственных рук от переполняющего счастья. — Кажется, он, — девушка на мгновение смотрит вниз, — он любит твой голос, Северус…

Мужчина с дрожью вздыхает, чувствуя, что на волю выбираются слишком искренние эмоции, которые он не очень любит, потому что они выдают истинную сущность его души. Ее мягкую, любящую сторону. Северус смаргивает эти эмоции, опускаясь перед Гермионой на колени и мягко касаясь живота девушки ладонями.

— Тебе голос мой нравится, молодой человек? — старается держать себя в руках Северус.

Гермиона искренне и немного нервно смеется, опуская вниз голову и убирая прядь волос за ухо. Малыш снова дает о себе знать. В этот раз Гермиона не вздрагивает, только закусывает от переполняющих чувств нижнюю губу и не сдерживает улыбки, пусть и смотрит теперь на своего мужа через дымку слез.

— Мы очень ждем тебя, — негромко произносит он и прикасается губами к ткани футболки, закрыв глаза.

Гермиона гладит мужа по волосам, чувствуя, как от переполняющей любви к Северусу у нее заходится в бешеном ритме сердце. Малыш лупит в ответ на его слова, и Гермионе хочется только одного: чтобы эти воспоминания никогда в ее памяти не померкли.

В дальнем углу пациент роняет на пол баночку с краской.

Северус возвращается в реальность, открывая глаза.

Отвратительную, серую и безликую реальность, единственными цветами которой являются голубой и красный. Красный — на запястье у Северуса. Голубой — вновь на его холсте. Северус бросает кисточку под ноги и встает с места, молча удаляясь из класса. Марианна хочет ринуться следом, но Август только мягко поднимает руку.

Он каждый раз так делает.

— Пусть идет, — произносит он и снова подходит к мольберту, холст которого оказывается с одним и тем же изображением из раза в раз.

Август чуть склоняет голову, рассматривая картину. Кажется, с каждым разом он все сильнее прорисовывает детали. Боль, которую боится показывать другим, он оставляет здесь, на холсте. Боль пропитывает его краски. Боль марает его кисточки.

И каждый мазок изображения.

— Унесите, — коротко бросает Август, и медбрат забирает с мольберта холст, направляясь к выходу.