Темная Материя (сборник)

Пацаны в девятке замолчали, пробуя незнакомое слово на вкус. Наконец, один протиснулся через водителя и знаком поманил мужика с монтировкой.

– Слышь, земляк, а че такое «набиуллина»?

– «Набиуллина», – мужик замялся, – ну «набиуллина» – это, короче, как ротенберг, только сзади.

– Понятно.

Покурили.

– Ладно, короче, у нас все одно крыло мятое было… так что если не зюганов, крымнаш?

Мужик почесал монтировкой затылок, еще раз обошел «Калину», на всякий случай пробуя упругость амортизаторов.

– Кох с вами, крымнаш.

Девятка проследила, чтоб мужик не надул и тоже покинул, после этого взяла с места и унеслась.

«Набиуллина! Ишь!»

Мужик поколупал пальцем краску, сунул монтировку под сиденье и тоже влился в поток.

2048

Меня ощутимо прижали. Я недовольно открыл один глаз – мест в вагоне было полно, но именно рядом со мной уселась большая женщина, растопырила локти и принялась елозить пальцем по экрану телефона, гоняя туда-сюда столбики чисел. Какое-то время я следил за игрой. Если столкнувшиеся числа совпадали, они слипались, складывались. 2+2=4, 4+4=8. Видимо, суть игры состояла в том, чтоб собрать число побольше.

Я принялся ворочаться, чтоб отвоевать себе назад немного пространства, но в это время поезд резко затормозил, и две сидевшие напротив меня старухи скользнули по лавке, столкнулись и слиплись в одного мужчину средних лет.

Машинист дернул состав вперед, пассажиры в вагоне попадали в противоположную сторону, два колесных инвалида слиплись в одного таджика, мальчики-студенты образовали мента, а четыре одинаковых дядьки в одинаковых пуховиках, с одинаковыми мокрыми зачесами на одинаковых бледных лысинах спрессовались в двух дагестанцев.

Поезд набирал ход, вагоны болтались из стороны в сторону, подпрыгивая на стрелках.

Моя соседка спарилась с точно такой же теткой, также игравшей в телефон, я повернулся взглянуть, что из них вышло, но тут на меня налетел измученный нарзаном мужик средних лет, и я почувствовал умножение бытия.

Я уже был не я. Я стал чем-то большим и лучшим.

Что-то мешалось за пазухой, я поднял руку и увидел крепкую красную кисть с тупыми пальцами, татуировкой «За ВАС!» и массивным перстнем. Я запустил все это богатство за ворот спортивной куртки и нащупал травматический пистолет.

Тем временем поезд судьбы продолжал перетряхивать пассажиров. Несколько раз двери открывались, подбрасывая новые фишки в игру. Качество людей в вагоне неуклонно росло.

Едва я, слипшись с таким же крепким бритым парнем, воплотился в накокаиненную рублевскую проститутку в меховом жилете и с ключами от лексуса в кулачке, как ровно такая же шалава рухнула на меня сзади, и не успела я ей вмазать сумочкой, как на моих штанах уже цвели лампасы генерала ФСБ.

Секунду я раздумывал, достаточно ли я поднялся, чтобы выйти из игры. К этому времени я набрал уже такой вес, что, сталкиваясь с примитивными сущностями вроде пенсионера, солдата или учителя, просто давил их в кисель, даже не утруждая себя поглотить их грошовые жизни.

На горизонте замаячил еще один генерал ФСБ, и я начал выгребать к нему, чтоб взлететь еще выше, но тут поезд снова дернуло, на второго генерала налетел третий, вспыхнул свет, как будто сработала старинная магниевая вспышка, и мы увидели перед собой Путина.

Все повалились ниц.

Владимир Владимирович парил в дюйме от пола вагона, кровоточащие ладони его были обращены к нам, розовый венок с золотыми листьями сверкал на сумрачном челе.

Путин поднял руку, и все мы поняли, что сейчас случится что-то очень важное.

Мы перестали дышать, и Владимир Владимирович уже открыл было рот, но тут состав тряхнуло, и другой, точно такой же Путин, в такой же белоснежной тоге и с таким же розовым венком на льняных кудрях, кубарем прокатился по вагону и сбил нашего с ног.

Снова полыхнуло, гулко пророкотал гром.

Вагон сразу сбавил скорость и пошел нежно, едва вздрагивая в черных берегах своего подземного пути.

На месте, где слиплись и пропали два Путина, стоял маленький мальчик лет трех в зимней куртке и шапочке в виде монстра.

Он увидел людей и засмеялся, спрятав лицо в ладошках.

Поезд осторожно остановился на станции. Никто не дышал.

– Мальчик, где наш Путин?

Мальчик засмеялся еще веселей и выбежал из вагона.

Машинист выключил двигатель, и в этой странной для метро тишине мы долго слушали, как затихают вдали топот маленьких ног и детский смех.

Я посмотрел вокруг. Все крупные фигуры пищевой цепи человеческих сущностей уже рассыпались обратно на обычных людей.

– Осторожно, двери закрываются…

Пассажиры расселись по местам.

– Следующая станция «Парк культуры».

Я уперся в плечо толстой тетки, играющей в телефон, и снова уснул.

Утро в деревне

Некрепкий летний сон махнул крылом, Ванька вскинулся на кровати и сразу понял, что проспал.

Небо едва начинало сереть. Бабушка возилась с печкой.

Ванька чуть не заплакал от обиды – вчера дед пообещал взять его с собой на люстрацию, а теперь, получается, сбежал.

– Деда давно ушел?

– Только что. Поешь блинков, потом догонишь.

Ванька схватил ком одежды и выкатился за дверь.