Темная Материя (сборник)

Главное, ты не зевай. Как гриб выскочит, ты его, значит, багром к земле прижми, вот так. А я уж подбегу, ебну его…

– А не опасные они?

– Кто, грибы-то? Эх ты, грибов испугался! – дед тихонько засмеялся, махнул рукой.

С дороги свернули на узкую кривую тропинку, где штанины мои сразу вымокли от ночной росы, я плелся, отпихиваясь багром от крапивы, а дед знай себе шагал вперед.

– На полянке жди, вот здесь. Да не дрейфь, не опасные они! – усмехнулся дед, когда мы остановились перед кирпичной стеною, погасил фонарик и нырнул в бурьян.

Я огляделся.

Дед оставил меня на небольшой проплешине в океане высокой травы, обступавшей какой-то цех.

В десяти метрах впереди стеной начинались заросли, из которых должна была выскочить добыча.

Справа нависала мертвая громада энергоблока, а в небе яркая, как хирургическая лампа, светилась Луна.

Чтоб унять дрожь, я поднял багор и взмахнул им над головой.

Прошла минута, а может полчаса.

Вдруг бурьян раздвинулся, и большой, крепкий боровик спокойно вышел на поляну.

В свете луны он двигался плавно, как сказочный эльф.

«Плодовое тело гриба», – выдала застигнутая врасплох память.

Боровик подошел совсем близко – сильный, гибкий, полный животного здоровья, прекрасный своей необычной грибной статью.

С минуту мы смотрели друг на друга, я – замерев и сжав багор, он – выпрямив гладкую шею, блестя влажной шляпкой.

Потом гриб понюхал воздух, фыркнул, еще раз посмотрел на меня, одним прыжком пересек поляну и скрылся в высокой траве.

Спустя минуту раздался топот, треск.

– Ну, что? – дед задыхаясь выкатился из кустов.

– Поганка.

– Тьфу ты!..

Изо всех сил дыша, дед свернул самокрутку, закурил, пуская дым большим черным ртом.

– Вроде я белого гнал?

Я покачал головой, не в силах оторвать глаз от того места, где только что стоял боровик.

Когда мы шли назад, стайка молодых опят прыснула нам под ноги и с визгом разбежалась по траве.

Я бросился за ними в бурьян и накрыл пару штук, но дед все равно остался недоволен:

– Что за грибы опята? Дрянь грибы. Вот белый – это да!

Он косился на меня, укоризненно вздыхал и до самого дома мы шли молча.

Рассказ гуманитария

Я родился в семье технарей, все друзья семьи были технари и во всем нашем городе жили одни технари.

К гуманитариям, в целом, относились терпимо, потому что легко терпеть того, кого никогда не видел, но гуманитарные наклонности, проявившиеся у собственного сына, пожалуй, вряд ли бы вызвали восторг моих родителей.

Я понимал это, и таился до тех пор, пока шаблон не помогла разорвать моя наследственная буква «эГ».

– Это пГекрасный специалист! – закатив глаза, объясняла моей маме моя тетка, а я подслушивал у приоткрытой двери. – У него оГигинальная методика! ПГавда, он защищался, кажется, по полимеГам, но, в конце концов, это не важно… Я увеГяю тебя, в гоГоде он лучше всех учит детей с техническим складом ума пГавильно пГоизносить букву эГ!

На следующее утро мне вымыли уши и надели новую рубаху.

Наша встреча была предрешена.

Логопед отложил паяльник и достал даже не книгу – толстую замусоленную тетрадку с жирной синей буквой «Р» на клеенчатой обложке.

– Я показываю картинку, ты говоришь мне, что ты видишь. Понятно? Начнем.

Я согласно кивнул и доверчиво заглянул в тетрадку.

Однако при всей кажущейся простоте метода первая же картинка ввела меня в серьезный ступор.

На рисунке змеились тоненькие линии, соединяющие коробочку со стрелкой, баночку со льдом и приплюснутый утиным клювом серебристый датчик. Рядом с датчиком стояли иностранные буквы.

От напряга у меня вспотели уши. Единственное, что я понял, во всем этом хаосе должна была быть буква «Р».

– ПГоводки, – бросил я пробный шар.

Логопед поморщился.

– То есть пГибоГчик. ПГибоГчик со стГелочкой.

– Это хРом-иРРидиевая теРмопаРа, – повисла нехорошая пауза, которую логопед использовал для того, чтоб пРосвеРлить меня взглядом.

– ХГом-иГГидиевая теГмопаГа, – чуть слышно пролепетал я.

– Ладно. А вот это?

Не переставая на меня пялиться, логопед перемахнул страницу. Я снова заглянул в его чудовищный талмуд. Как говорят поляки, о Матка Боска! На новой картинке была изображена не только уже знакомая мне теРмопаРа, но еще половинка кастрюли с водой, красная спираль, непонятные значки и буйно ветвящиеся провода.

– ВаГится что-то…

– Что?!

– Что-то ваГится! – промямлил я погромче, всем телом ощущая безнадежность моей догадки. – ТеГмопаГа в кастГюльке…

– Это не термопара в кастрюльке! Это теРмоРегулятоР! – плохо скрывая пРезРение, проговорил логопед. – Язык у неба: ТеР-мо-Ре-гу-ля-тоР!

– ТеГмоГегулятоГ…

С таким же успехом я опознал тиРистоР, кРиогенеРатоР и синхРофазатРон.

Логопед яростно листал альбом, всем видом демонстрируя, что «обычно» пациенты не доставляют ему таких страданий.

– Видимо, яРмо тРансфоРматоРа тебе бесполезно показывать? Так же, как и интеРфеРометР Майкельсона-МоРли? Конечно! Откуда нам знать, как выглядит интерферометр! Хорошо, вот это последнее. Ну? Кто здесь изобРажен?

Я приоткрыл один глаз. Вместо очередного прибора со страницы ужасной книги куда-то мимо меня смотрел испуганный усатый мужчина.