Темная ночь

Эшлин не смогла даже закричать, когда осознала, что висит в воздухе без какой-либо опоры. В ее горле образовался комок. «Боже, пожалуйста, не дай мне упасть, – взмолилась она. – Пусть мои руки не потеют сильнее, чем сейчас». Она отпрянула назад, раскачиваясь на простыне, всего на сантиметр. «Проклятье!» – выругалась Эшлин про себя. Она потянулась назад. Еще сантиметр. Вперед и назад, вперед и назад. Вскоре она хорошо раскачалась. Но простыня (или сама девушка) слегка сползла. «Еще чуть-чуть, – попросила Эшлин. – Я справлюсь». Она продолжила раскачиваться вперед и назад и в конце концов оказалась достаточно близко ко второму балкону, чтобы дотянуться до его перил и схватиться за него. «Черт!» – подумала она, когда промахнулась.

Когда простыня снова качнулась вперед, Эшлин потянулась еще раз. Ее пальцы дотронулись до перил, но схватить их она не смогла. Она полетела назад, соскользнув еще раз. «Сосредоточься, Дэрроу», – приказала себе девушка. Она снова потянулась вперед и на этот раз сумела крепко сжать пальцы вокруг перил и не отпустить их, даже несмотря на то, что самодельная веревка чуть не сломала ей спину. Эшлин перенесла весь свой вес вперед, схватившись за ограждение второй рукой и отпустив простыню. Затем она совершила ошибку – посмотрела вниз.

Нижняя часть тела Эшлин болталась более чем в пятнадцати метрах над изломанной поверхностью горы. Девушка не смогла справиться с собой и завизжала. На протяжении нескольких ужасных секунд она махала ногами, пытаясь перекинуть их через балконное ограждение. Скольжение, скольжение… Наконец она сумела зацепиться за решетку коленом. Пока подтягивалась вверх, ее мышцы горели и болезненно растягивались. Снаружи было очень холодно, но с тела Эшлин лился пот. Пытаясь открыть окно, которое вело в другую комнату, она ощутила, как ее ноги дрожат. Но оно не открывалось. На протяжении нескольких минут она билась в стекло и пинала, пока не добилась успеха. Девушка зашла внутрь, чуть не упав в обморок от облегчения.

В этой комнате, как и в предыдущей, было темно и пыльно, но Эшлин опять услышала, как стонет и бьется Мэддокс. «Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно, – подумала она. – Теперь я ближе… Так близко…»

Эшлин на цыпочках подошла к двери и открыла ее. В коридоре никого не было. Внезапно голос Мэддокса затих. Эшлин прикрыла рот рукой, чтобы не закричать, и услышала бормотание:

– … не должен был говорить ему…

– Ему было нужно время, чтобы успокоиться. Теперь оно у него есть.

– Возможно, он никогда не успокоится.

– Не важно. Мы поступаем правильно, – произнес голос. Затем повисла тишина, за которой последовали вздох и слова: – Я очень хочу покончить с этим и избавить нас хотя бы от одной проблемы. Давай возьмем девчонку и пойдем.

Эшлин, дрожа всем телом, прижалась к стене и скрылась в тени. В коридоре раздалось эхо шагов. Девушка услышала, как дверь сначала открылась, а затем закрылась. Опять послышались шаги, но на этот раз они удалялись.

Эшлин побежала. Она выскочила в коридор, краем глаза увидела двух мужчин, заворачивавших за угол, и открыла дверь комнаты Мэддокса.

Когда она вошла внутрь, ее чуть не стошнило. Мэддокс лежал на кровати, той самой, на которой он так нежно обнимал ее всего несколько часов назад, а вокруг него растеклась огромная лужа крови. Его грудь была обнажена, и девушка увидела шесть ужасных ран там, где в его тело входил меч. Эшлин прикрыла рот руками.

Девушка, сама того не осознавая, подошла к кровати. «Только не снова, – подумала она. – Только не опять». Жестокость этой сцены не прекращала поражать ее. «Почему эти ублюдки так поступают с ним?» – спрашивала себя Эшлин. Внутри его, как и в них, жил демон, но это было недостаточным оправданием для такого изуверства.

– Этому нет оправдания, – со всхлипом произнесла девушка, решив, что сотворившие нечто подобное люди могут быть лишь жестокими и бессердечными.

Эшлин медленно подошла еще ближе и провела рукой по брови Мэддокса. Его глаза были закрыты, на его лице застыла кровь, украсив его непонятным узором. «Хотя нет, – подумала она. – Это похоже на бабушку, ангелов и завитки». Кровь текла даже по его запястьям и лодыжкам, поврежденным цепями, когда Мэддокс пытался вырваться. В горле Эшлин сформировался еще один всхлип, и на этот раз она не смогла сдержаться. Ее ноги подогнулись, и она упала прямо возле кровати.

– Мэддокс, – прошептала она срывающимся голосом, – я здесь. Я не покину тебя.

Эшлин обвела взглядом комнату в поисках ключа, но нигде его не обнаружила. Потянувшись вперед, она взяла Мэддокса за безжизненную руку. «Он же бессмертный, – подумала она. – Однажды он уже очнулся после этого. А значит, сможет сделать это снова. Так ведь?»

Языки пламени лизали его тело и жгли, будто кислота. Было очень горячо. Они плавили кожу, уничтожали ее миллиметр за миллиметром. Воздух был тяжелым и густым, вокруг царила тьма, а все тело Мэддокса развалилось на части. Его охватила жуткая боль.

– Мэддокс, – услышал он и узнал голос – такой родной, милый.

Мужчина перестал корчиться и тотчас же позабыл о пламени.