Темная половина

За окном кабинета Тэда воробьи, сидевшие на проводах, на крыше медпункта и Беннетт-холла, одновременно с шумом вспороли воздух. Несколько студентов, проходивших по университетской площади, остановились и проводили взглядом огромную птичью стаю, взявшую курс на запад.

Тэд этого не видел. Он видел только квартал своего детства, каким-то образом превратившийся в потустороннее мертвое пространство из кошмарного сна. Тэд сел перед пишущей машинкой, погружаясь все глубже и глубже в сумеречный мир транса, но все-таки одна мысль зацепилась в его сознании. Хитрый лис Джордж мог заставить его сесть за машинку и стучать по клавишам — да, — но он не станет писать книгу, что бы ни случилось, не станет… и если он будет тверд в этом решении, хитрый лис Джордж либо распадется на части, либо просто исчезнет, как пламя задутой свечи. Он это знал. Он это чувствовал.

Теперь его рука как будто вибрировала, и он чувствовал, что если бы смог увидеть ее под повязкой, она была бы похожа на лапу какого-нибудь мультяшного персонажа — например Хитрого Койота, — когда по ней долбанули кувалдой. Это была не боль, не совсем боль; это было то самое сводящее с ума ощущение, когда у тебя начинает чесаться место на спине между лопатками, куда никак не дотянуться. Причем чешется не кожа, а где-то глубже — и так, что приходится стискивать зубы.

Но даже это казалось далеким, неважным. Тэд склонился над пишущей машинкой.

7

Как только он включил машинку, зуд тут же прошел, а вместе с ним и видение воробьев.

Но транс продолжался, и в самой его сердцевине вызревала настоятельная необходимость: надо было что-то написать, и все его тело кричало об этом, требовало, чтобы он взялся за дело, сделал его и довел до конца. В каком-то смысле это было гораздо хуже, чем видение воробьев или болезненный зуд в руке. Этот зуд исходил откуда-то из глубин его собственного сознания.

Он заправил в машинку лист бумаги и на мгновение замер, чувствуя себя потерянным и отстраненным. Потом положил пальцы на средний ряд клавиш — в исходное положение для слепой печати, хотя печатать вслепую он так и не выучился.

Секунду пальцы лежали на клавишах, чуть подрагивая, а потом поднялись — все, кроме двух указательных. По всей видимости, Джордж Старк печатал точно так же, как Тэд, двумя пальцами, неумело. Оно и понятно; пишущая машинка была не самым любимым его инструментом.

Когда Тэд убирал с клавиш пальцы левой руки, рука отзывалась глухой болью, но не более того. Печатал он медленно, но ему все равно не понадобилось много времени, чтобы на белом листе появилась фраза. Короткая, хлесткая фраза. Пять слов заглавными буквами:

УГАДАЙ, ОТКУДА Я ЗВОНИЛ, ТЭД?

Внезапно мир снова обрел четкость и резкость. Никогда в жизни Тэд не испытывал такого ужаса и смятения. Господи, ну конечно… это же ясно, это же очевидно.

Сукин сын звонил из моего дома. Он добрался до Лиз и близнецов!

Он рванулся из-за стола, не зная, куда бежать и что делать. Он даже не сознавал, что пытается встать, пока рука не вспыхнула болью, как тлеющий факел, которым резко взмахнули в воздухе, чтобы он полыхнул огнем. Он оскалил зубы и с глухим стоном упал обратно в кресло перед пишущей машинкой. Прежде чем он успел понять, что происходит, его пальцы вновь застучали по клавишам.

На этот раз шесть слов:

НИКОМУ НИ СЛОВА, ИНАЧЕ ОНИ УМРУТ

Тэд тупо уставился на лист бумаги. Как только он напечатал последнюю «Т», все как будто отрезало: словно он был электрической лампой и его кто-то выключил. Никакой боли в руке. Никакого зуда. Никаких шевелений под кожей. Никаких ощущений, что за тобой наблюдают.

Птицы исчезли. Исчезло и ощущение сумеречного выпадения из реальности. Старк тоже исчез.

Только на самом деле он никуда не исчез, верно? Да. Пока Тэда не было, Старк проник в его дом и принялся там хозяйничать. Дом охраняли двое полицейских, но это уже не имело значения. Каким надо было быть идиотом, чтобы поверить, что парочка полицейских сможет остановить Старка. Его не смогла бы остановить и бригада спецназовцев, даже «зеленые береты» из отряда «Дельта». Потому что Джордж Старк — вообще не человек, а что-то вроде тяжелого танка «Тигр» в человеческом обличье.

— Ну что, как дела? — спросил у него за спиной Харрисон.

Тэд аж подскочил, словно ему в шею воткнули булавку… и это заставило его вспомнить о Фредерике Клоусоне. О Фредерике Клоусоне, который влез не в свое дело… и, рассказав то, что знает, подписал себе смертный приговор.

НИКОМУ НИ СЛОВА, ИНАЧЕ ОНИ УМРУТ —

буквально кричала фраза на листе бумаге, заправленном в пишущую машинку.