Темная половина

Мир переполнился птицами. Они покрывали собой всю террасу; склон, ведущий к озеру, почернел от воробьев; небо над озером потемнело, сплошь затянутое воробьями, и новые стаи все прибывали и прибывали к летнему дому Бомонтов с запада.

— О Боже, — выдохнула Лиз.

Алан схватил ее за руку.

— Тише. А то он услышит.

— Но что…

По-прежнему крепко держа ее за руку, Алан помог ей спуститься по лестнице. Когда они оказались в кухне, он рассказал Лиз окончание истории, которую услышал от доктора Притчарда сегодня днем, тысячу лет назад.

— И что это значит? — прошептала она. Ее лицо было даже не бледным, а серым. — Алан, мне страшно.

Он обнял ее за плечи, осознавая, какой ужас должна испытывать Лиз, если даже он, мужчина, напуган до полусмерти.

— Не знаю, — сказал он. — Но знаю, что они здесь потому, что их позвал либо Тэд, либо Старк. Я почти уверен, что Тэд. Потому что он должен был видеть их по дороге сюда. Он их видел, но ничего не сказал.

— Алан, он уже не тот, что прежде.

— Я знаю.

— Что-то в нем любит Старка. Любит его… черноту.

— Я знаю.

Они подошли к окну у столика с телефоном в прихожей и выглянули наружу. Воробьи покрывали всю подъездную дорожку, и лес, и небольшое пространство вокруг сарая, где так и лежал «винчестер» 22-го калибра. «Фольксваген» Роули полностью скрылся под ними.

Однако на черном «торонадо» Старка не было ни одного воробья. И вокруг машины оставалось немного пустого пространства, словно ее очертили невидимым кругом и подвергли карантину.

Один воробей с глухим стуком ударился о стекло. Лиз тихонечко вскрикнула. Остальные птицы беспокойно зашевелились — словно волна прокатилась по склону холма, — а потом снова затихли.

— Даже если их позвал Тэд, — сказала Лиз, — он может и не использовать их против Старка. В нем есть что-то безумное, Алан. И всегда было. Он… ему это нравится.

Алан ничего не ответил, хотя тоже об этом знал. Он это чувствовал.

— Это как дурной сон, — сказала она. — Мне бы хотелось проснуться. И чтобы все стало как прежде. Не так, как было до Клоусона; а так, как было до Старка.

Алан кивнул.

Она повернулась к нему:

— И что теперь делать?

— Теперь самое сложное, — ответил он. — Ждать.

9

Казалось, этот вечер вообще никогда не закончится. Небо медленно чернело, истекая светом, пока солнце садилось за горы на западной стороне озера, протянувшиеся до самого Нью-Хэмпшира, где они сливались с Президентским хребтом.

Последние стайки воробьев подлетели к дому и присоединились к общей стае. Алан и Лиз чувствовали их над головой, на крыше — целый курган из воробьев, — но молчали. И ждали.

Когда они перемещались по комнате, их головы сами собой поворачивались, словно антенны радаров, ловящие сигнал. Они прислушивались к тому, что происходит в кабинете, но оттуда не доносилось ни звука, и это было страшнее всего. Лиз не слышала даже лепета и бормотания близнецов. Она надеялась, что они заснули, но никак не могла заглушить внутренний голос, который упрямо твердил, что Старк убил их обоих — и Тэда тоже.

Бесшумно.

Своей острой бритвой.

Она убеждала себя, что если бы что-то такое случилось, воробьи сразу узнали бы и наверняка что-то сделали. Это слегка помогало, но именно что слегка. Воробьи были огромным, сводящим с ума неизвестным, окружившим дом. Бог знает, что они сделают… и когда.

Сумерки постепенно сгущались, сдаваясь ночной темноте.

Алан вдруг резко проговорил:

— Если это затянется, они поменяются местами, да? Тэд заболеет… а Старк начнет выздоравливать.

Лиз так испугалась, что едва не уронила чашку с кофе, которую держала в руке.

— Да. Думаю, да.

Где-то на озере закричала гагара — это был одинокий, исполненный боли крик. Алан подумал о двух парах близнецов наверху: одни, наверное, спали, а другие сошлись в некоей страшной битве в слившейся воедино тусклой мгле их общего воображения.

Птицы снаружи лишь наблюдали и ждали в сгущавшихся сумерках.

Качели качаются, подумал Алан. Сторона Тэда поднимается вверх, сторона Старка опускается вниз. Там наверху, за дверью, открывающей два прохода, начались перемены.

Скоро все кончится, подумала Лиз. Так или иначе.

И тут же, словно причиной тому была эта самая мысль, она услышала, как снаружи поднялся ветер — странный, шелестящий ветер. Но поверхность озера оставалась ровной и гладкой, как стекло.

Лиз поднялась, широко распахнула глаза и схватилась руками за горло, глядя на улицу сквозь стеклянную стену. Алан, попыталась позвать она, но голос пропал. Впрочем, это теперь уже не имело смысла.

Сверху донесся странный и жуткий свистящий звук, будто кто-то дунул в неисправную флейту. Старк резко выкрикнул:

— Тэд? Что ты делаешь? Что ты делаешь?

Послышался короткий хлопок, похожий на выстрел из игрушечного пистолета с пистонами. Секундой позже расплакалась Уэнди.

А снаружи, в сгущавшемся сумраке, миллионы воробьев били крыльями, готовясь взлететь.

Глава 26 Воробьи летают

1