Темная половина

Двери лифта открылись. Послышалось приглушенное восклицание — святый Боже и что-то там, — и двое полицейских в форме выскочили из кабины. Следом за ними из лифта вышел чернокожий парень в проклепанных джинсах, старых грязных кроссовках на липучках и футболке с обрезанными рукавами и надписью «СОБСТВЕННОСТЬ НЬЮ-ЙОРКСКИХ ЯНКИ». Черный был в темных очках, в каких обычно расхаживают сутенеры, и Старк подумал, что если это не детектив, то он сам — Джордж из джунглей. Когда эти ребята пытаются маскироваться, они всегда ударяются в крайность… а потом сами смущаются. Словно знают, что переигрывают, но ничего не могут с собой поделать. Стало быть, это была — или должна была быть — полицейская охрана Дональдсона. В случайно оказавшейся рядом патрульной машине уж никак не могло быть детектива. Это была бы уж слишком счастливая случайность. Парень прибыл с охранниками, чтобы сперва допросить Дональдсона, а потом сесть при нем нянькой.

Извините, ребята, подумал Старк. Вашей деточке няньки уже не нужны.

Он поднялся на ноги и вышел из-за растения. Ни единый листок не шелохнулся. Ноги бесшумно ступали по ковру. Он прошел меньше чем в трех шагах за спиной детектива, который нагнулся, чтобы вытащить револьвер из ножной кобуры. Старк мог бы отвесить ему замечательного пинка, если бы захотел.

Он проскользнул в кабину лифта за миг до того, как двери начали закрываться. Один из копов уловил краем глаза движение — может, дверей, может быть, самого Старка, хотя это было уже не важно, — и отвел взгляд от тела Дональдсона.

— Эй…

Старк поднял руку и пошевелил пальцами, торжественно прощаясь с копом. Пока-пока. А потом двери лифта закрылись.

В холле на первом этаже было пусто, не считая консьержа, валявшегося без сознания под столом. Старк вышел на улицу, завернул за угол, сел в украденный автомобиль и уехал.

2

Филлис Майерз жила в одном из новых многоквартирных домов на западной стороне Манхэттена. Ее полицейская охрана (в сопровождении детектива в спортивных штанах «Найк», толстовке «Нью-Йорк Айлендерс» с оторванными рукавами и сутенерских темных очках) прибыла на место в половине одиннадцатого вечера 6 июня и застала свою подопечную в ярости из-за сорвавшегося свидания. Поначалу она сидела мрачнее тучи, но заметно повеселела, узнав, что кто-то, вообразивший себя Джорджем Старком, возможно, предпримет попытку ее убить. Она отвечала на вопросы детектива об интервью с Тэдом Бомонтом, которое называла «съемочкой», и одновременно заряжала новую пленку в три фотоаппарата и подбирала к ним объективы. Когда детектив спросил, что она делает, она подмигнула ему и сказала:

— Я, как бойскаут, всегда готова. Кто знает… Может, и вправду что-то случится.

Чуть позже, уже за входной дверью, один из полицейских спросил детектива:

— Она это всерьез?

— Конечно, — ответил он. — Ее беда в том, что она только себя всерьез и принимает. Весь мир для нее — большая съемочная площадка. Причем эта глупая курица искренне убеждена, что всегда будет стоять по нужную сторону объектива.

Сейчас была половина четвертого утра 7 июня, и детектив давно ушел. Часа два назад двое полицейских, назначенных охранять Филлис Майерз, получили по рации сообщение об убийстве Дональдсона. Им было сказано быть в высшей степени осторожными и особо бдительными, поскольку психопат, с которым они имеют дело, оказался не только крайне кровожадным, но и весьма сообразительным типом.

— Осторожность — мое второе имя, — сказал коп № 1.

— А мое — Бдительность, — ответил коп № 2. — Какое совпадение!

Они были напарниками уже год и очень даже неплохо сработались. Сейчас они улыбнулись друг другу, и почему нет? Они себя чувствовали прекрасно, двое вооруженных полицейских из лучшего подразделения в этом старом червивом Большом Яблоке, они стояли в хорошо освещенном и оснащенном кондиционером коридоре на двадцать шестом этаже новенького многоквартирного дома — или это кондоминиум, хрен его разберешь; когда офицеры Бдительность и Осторожность были мальчишками, кондоминиумом ради смеха называли презервативы, — и никто не подкрадется к ним сзади, и не обрушится с потолка, и не отоварит из волшебного «узи», у которого никогда не бывает осечек и никогда не кончаются патроны. Это реальная жизнь, а не цикл детективных романов «87-й полицейский участок» и не фильм «Рэмбо», и конкретно сегодня реальная жизнь выражалась в небольшом спецзадании, которое было уж всяко полегче, чем нарезать круги по району в патрульной машине, разнимать драки в барах, пока те не закроются, а потом разнимать драки — уже до рассвета — в засранных тесных квартирах в домах без лифтов, где пьяные мужья и жены решают семейные разногласия. Если бы реальная жизнь всегда состояла в дежурствах в кондиционированных коридорах жаркими городскими ночами, офицеры Бдительность и Осторожность были бы только «за». Да и кто бы сомневался?

Когда они добрались в своих размышлениях до этого пункта, на этаже остановился лифт. Двери открылись, и из кабины вышел, пошатываясь, раненый слепой мужчина.