Темная половина

Меня пропустили к выходу, сразу же перекрыв дорогу остальным, чтобы дождаться второго автобуса. Я поторопилась к выходу, но прямо у лестниц споткнулась и присела, поправляя ремешок туфель. Из зала меня уже не было видно, от автобуса — тоже, и он уехал отвозить первую часть пассажиров к самолету.

А я подхватила чемодан в охапку и рванула по лестнице вниз. Понятия не имею, что там находится, так что далеко убегать не стоило. Через два пролета остановилась, замерла, прислушиваясь. Круглая камера в углу конечно тревожила, но пока начнут просматривать записи, я уже буду далеко. Тем временем подошел второй автобус, прошли в него люди, протарахтел третий, позвали опаздывающих. Голоса работников были спокойные — это отлично. Заперли внешние и внутренние двери — значит с рейсом все в порядке. Только тогда я начала спускаться. Еще три пролета — и самый нижний уровень с обитой железом дверью в подвал. Она перекрыта решеткой и заперта на замок.

Здесь я и села, уткнувшись в телефон и принялась неистово себя жалеть. Жалеть надо было быстро, потому что долгие посиделки вызовут массу вопросов. Так что примерно через пять минут размышлений о том, какой я бедный котик, как меня обижают вампиры, не любит начальство на работе, белобрысая зараза Люций ни убить, ни трахнуть, ни обратить не хочет, Костик когда узнал, первым делом о жене начал волноваться вместо того, чтобы обрадоваться, что у нашей первой любви появился шанс, Люцию на меня наплевать, он меня маньякам на бульваре подпихивал, неизвестно когда я домой попаду, а если никогда, и Люций такой красивый и совсем меня не любит, но постоянно лезет в мысли, животное неотразимое — я наконец разрыдалась и так громко и качественно, что сама себя испугалась. Собиралась только глаза потереть до красноты, а сама уже икаю от плача. Потому что, блин, я же реально в эту сволочь влюбилась, получается… И даже сейчас совершенно не хочу от него улетать, пусть уж мучает, использует в своих планах, издевается, только бы хоть иногда целовал, кусал, касался…

Короче, обратно наверх я тащилась должным образом зареванная, взлохмаченная и в растрепанных чувствах, которые все еще продолжали накатывать, так что когда работники аэропорта пытались на меня наезжать за то, что я «остановилась отправить сообщение, а он мне сказал, что бросает меня, а потом я ревела, как это самолет уже улетел?», я принималась снова рыдать, заглушая их вполне закономерные вопросы, а не могла ли я дойти буквально двадцать метров. Правда в какой-то момент я слишком поспешно и радостно согласилась с тем, что это моя вина, поэтому авиакомпания не должна мне новый билет на самолет. Стоило немного поспорить. Но мне совершенно не улыбалось улететь именно туда, где меня ожидали увидеть.

Вместо этого я сняла в банкомате наличные и купила билет в Ригу. Оттуда улетела в Париж. А оттуда, проклиная все на свете, долго ехала автобусом до Барселоны. Почему-то Испания показалась мне самым тихим уголком во всей Европе. Хотя Индия была бы надежнее, но ее я боялась. Кто меня найдет в маленьком городке среди тысяч туристов? Если каждые две недели перебираться из отеля в отель, можно продержаться все лето. А осенью я придумаю что-нибудь еще. В Сибирь, в снега, на лесную заимку! Топить печь и ловить зайцев в капканы.

2.2. Мое море и звезды

Как описать полное одиночество? Ведь когда вокруг никого нет, не с кем даже обсудить то, как ты одинок. Когда отмирают и замерзают все чувства, невозможно ощутить боль потери части себя.

Как описать пустоту? Если в комнате просто ничего нет, никогда не поймешь, что это именно пустота. Она никакая. В ней нет вкуса — даже горького.

Как описать тишину? Как показать отсутствие звуков — и отсутствие чего-либо вообще?

Через присутствие.

Следы в пыли от того, что лежало.

Углубление в подушке.

Единственная книга, лежащая на полу пустой комнаты.

Единственный шорох в тишине.

Ожидание того, что могло бы случиться — но не случается.

Проверить сообщения в телефоне — пустые. Там надпись «новых сообщений нет». Она есть, а сообщений нет.

Двойные качели с одним человеком на них. Один есть, второго нет.

Слишком широкая кровать, на которой второй спит, теснясь на половинке. Призрак того, кто мог бы тут быть, тень его.

Как описать ту пустоту, которую я ощутила здесь, на берегу Средиземного моря, где есть вино, хамон, сочные апельсины, загорелые красавцы в белоснежных рубашках, расстегнутых на мускулистой груди, крепкие коктейли с ледяной содовой и веточкой мяты, посыпанной сахарной пудрой, длинные дорожки вдоль заката, на которые ветер задувает песок. Но нет ни одного вампира.

Но нет одного вампира.