Темная половина

Успела, прежде чем мой мозг наконец обработал картину, состоящую из красных и зеленых мазков посреди поляны. Там было еще немного черного, белого и персикового… В какой-то момент внутри что-то щелкнуло и вместо шедевра абстракции я увидела изломанное тело женщины. Маши.

Зеленое — трава.

Красное — кровь.

Черное — волосы.

Персиковое — кожа.

Белое — кости.

Я не хочу смотреть, не хочу понимать, во что она превратилась — и, о, господи, как, как она в это превратилась!

Но понимаю, что будь на месте любого из дерущихся вампиров обычный человек — вот на что он стал бы похож после единственного раунда. Кто-то из них…

Кто-то.

Веселый, нежный, умный Костик с большими добрыми руками, теплыми губами, настолько любящий свою жену, что вспомнил о ней, прорвавшись сквозь все блоки.

Тонкий, талантливый, тихий Чезаре, нервный и неуверенный, желающий странного и стремящийся к большему так сильно, что готов пожертвовать всем.

Кто из них?

4.2

Люций поманил меня к себе, но я осталась стоять там, куда еще не попали брызги красного. Чувства… Что я чувствовала?

Ужас. Возбуждение. Ярость. Холод. Тревогу. Торжество.

И еще десяток эмоций, к которым не могла подобрать название. Которые вообще никогда не испытывала. Что-то из этого принадлежало Люцию, но не так много как бы мне хотелось.

Потому что я уже думала об этом. О том, что я наконец попала в настоящую жизнь. В которой люди умирают по-настоящему, растерзанные вампирами в центре леса. Но в моей прежней жизни люди тоже умирали по-настоящему. На гнилых матрасах «палат для безнадежных», крича от боли.

И я совершенно не была уверена, что те смерти я предпочитала этим. Но прямо сейчас хотела бы разобраться.

Эшер выпрямился, закончив свою молитву или что там. Мари не отрывала взгляда от клубка дерущихся, а он… просто подошел к ним и сделал один точный выпад куда-то в середину.

Чезаре откатился, встал на четвереньки и оскалился, готовый прыгнуть. Костик упал на колени под накрывающей его ладонью Эшера. У главы прайда, полагаю, были свои методы воздействия на подчиненных. Что ж он моего психопата не приструнил?

Люций метнул в меня насмешливый взгляд. Хватит читать мои мысли?

— Так интереснее, — безмятежно отозвался он, не меняя позы и выражения лица.

Эшер сделал несколько шагов к рычащему Чезаре и потянул носом воздух. Безошибочно повернулся к Люцию.

— Все-таки твой!

— Мой, — кивнул тот. — Ты все-таки удивительно тупой. Без доказательств, без подписанных признаний не веришь своей шкуре.

Эшер свел ладони вместе и неумолимо пошел к Люцию. С таким видом, что я даже испугалась. Возраст возрастом, а сила от него не всегда зависит.

Он только чудом не поскальзывался на алой от крови траве. Или то была вампирская ловкость? Когда он приблизился на расстояние трех шагов и начал разводить ладони — вот тут наконец Люций вынул меч из земли, выставил его вперед и сощурил глаза:

— Надеешься справиться со мной?

Эшер прикусил губу. Ладони стали расходиться намного медленнее, но между ними дрожал алый свет. Я вообще впервые видела такую наглядную вампирскую магию. Не влияние, не физическая сила, а прям настоящий файрбол!

— Это сеть контроля. Он надеется взять меня живым, — прокомментировал Люций для галерки, то есть меня.

— Чего ты добиваешься? — ладони Эшера замерли под взглядом Люция. Что бы он ни делал, очевидно, он не справлялся.

— О, переговоры. Это у тебя лучше получается, чем заржавевшая магия, — отозвался Люций.

Острие меча подрагивало в десятке сантиметров от ладоней Эшера, но дальше не двигалось. Внутри меня росло напряжение, все мышцы закаменели, словно я лично держала ладони главы прайда.

— Хочу показать вам, каким может быть мир без ваших блядских законов.

— Хочешь, чтобы вампиры после обращения могли убивать столько людей, сколько захотят?

— Хочу, чтобы они меняли мир как захотят.

Вот ни хрена ж себе пафос у эгоистичной жестокой сволочи.

Люций резко стал мне гораздо интереснее. До этого момента я знала его только как носителя безупречного экстерьера, выдающихся сексуальных умений и фантастической истеричности. А он, оказывается, революционер.

— Этому не бывать! — Эшер сжал челюсти так, что мягкие черты его лица ужесточились, прорисовались желваки, и впервые я увидела, как он выпускает клыки. Ладони медленно стали расходиться, а алое пламя между ними — становиться ярче.

— Достань меч и дерись как мужик! — процедил Люций.

Он вытягивал из меня силу, теперь я понимала это, но и сама с готовностью ее отдавала. Мне хотелось услышать продолжение. Понять, наконец, что происходит, выбрать сторону. Самой. Потому что, по-честному-то, никто из них не удосужился поделиться своей политической программой.

— С больными не дерутся на равных. Их изолируют, — в зеленых глазах Эша больше не было теплоты. Позади него встала Мари, положив ладони на плечи.

— Теперь я понимаю, кто превратил мир в то, что он есть сейчас, — усмехнулся Люций. — С кого берут пример люди в своих мудацких законах.

— Мы обеспечиваем безопасность.