Темная симфония

— Она должна быть осторожной со светом и движениями, но мы надеемся, что зрение у нее улучшится. Большую часть времени ей приходится держать глаза закрытыми, иначе она чувствует себя больной, — объяснил Байрон.

— Вы сказали nonno? — задал неизбежный вопрос Пол.

Но, прежде чем Байрон смог ответить, Таша обвила его руками.

— Мне безразлично, что вы меня до смерти пугаете. Grazie, за это. Вы не представляете, как сильно я надеялась, что мы сможем отыскать способ вернуть Тони зрение. Но наши деньги, кажется, временами совершенно бесполезны. Она всегда была такой терпеливой, но было столько случаев, когда ей хотелось почитать ту или иную книгу, а она не могла сразу этого сделать… так много вещей. Байрон, просто grazie.

Он не мог не почувствовать искренней любви и признательности, излучаемых Ташей, и это заставило его почувствовать себя смиренным. Отношения в семье Антониетты представляли собой целый комплекс, а не были только черно-белыми, как его мир в течение долгого периода. Он рассматривал их с точки зрения врага или союзника, но они были больше этого. Так много радости излучалось Ташей и Полом от осознания, что Антониетта может видеть, что Байрон удивился, как он вообще мог заподозрить одного из них в желании ее убить, однако он чувствовал, что должен убедиться. Он не мог позволить себе рисковать жизнью Антониетты.

Таша и Антониетта одновременно рассмеялись, сидя на постели Пола и держась за руки.

— Думаю, у них истерика, — прокомментировал Пол.

Карпатец взмахнул рукой, заставляя всех в комнате замереть.

— Думаю, ты прав, — Байрон взглянул на Антониетту. — Прости меня, cara mia. Я чувствую, что у меня нет иного выбора, кроме как быть уверенным.

— Я уверена, — ее протест был мгновенным и непреклонным.

Байрон проигнорировал ее и, наклонившись, заглянул в глаза Пола. Потом проделал то же самое с Ташей. Антониетта вынырнула из его сознания, ее гнев был почти осязаем.

— Никто из них не замешан в воровстве или в отравлениях, а если они и могут оборачиваться, то не осознают этого. Мне не нравится то, что Таша испытывает ко мне. Я хочу исследовать ее. Слейся со мною.

В крови Таши они также нашли следы яда. Антониетта возмутилась.

—  Кто осмелился на подобное? Кристофер? Он частенько обедал с нами и вполне мог что-нибудь подсыпать в еду или напитки nonno. Я не могу видеть, так что вполне возможно, что он мог находиться рядом с любым из нас, и я бы не узнала. Избавься от этого, Байрон. Я знаю, ты сделал это для меня, так избавь и ее от этого. Поспеши. Мне становиться дурно от мысли, что в ее организме присутствует яд.

— Пол сегодня ничего не ел. Мы должны проверить остальных. Даже детей. Кто-то добавляет яд в еду или напитки, — Байрон закрыл глаза и, покинув свое тело, направился в тело Таши. Антониетта полностью слилась с ним, наблюдая, как он отделяет дух от тела, становится ярким шаром чистой энергии и методично проходит по организму Таши, исследуя каждую клеточку, каждую мышцу и ткань.

Он показал ей, что искать, как поддерживать его вне собственного тела, пока он работает, и какой сильной концентрации это требовало. Он стал казаться намного слабее после того, как вывел яд из организма Таши, и слегка пошатывался, когда вернулся в свое тело.

—  Что с тобой случилось? — тревожась, спросила Антониетта.

—  Я не питался этой ночью и мы потратили огромное количество энергии, — он приказал ее кузенам забыть о вторжении в их мысли. — Твоя семья обладает сильными барьерами. Требуется сильнейший приказ, чтобы не дать им знать о нашем вмешательстве. Если у тебя нет иного выбора, но необходимо прочесть их, не забудь стереть их воспоминания.