Темная сторона Луны

— Нет. — Спартанец словно бы не заметил подковырки. — В этом нет ни чести, ни доблести, ни славы. Да и удовольствие сомнительное. А что бы с тобой сделали твои светлые, если бы ты взяла под покровительство меня?

— Я бы не взяла.

— Даже после того, как я вас спас?

— Мы тоже тебе помогли.

— И все же.

— Ну, не знаю.

— Я знаю. Убили бы. Ибо непринципиально, кто ты и что для них сделал. Темный может позволить себе защищать вас, не глядя на сторону Луны. Это — моя свобода. Мы не должны скрепя сердце делать то, что нам противно. Известна мне ваша философия, но светлая она только по названию. А те, кто становится на пути подлости… Вспомните ЛинКеТора, раз на то пошло.

Сказать нам было нечего. А он продолжал уже другим голосом:

— Я встретил Снорри, моего друга, уже здесь, на Луне. И он узнал меня. Драться нам не хотелось — как-никак, мы слишком хорошо знали друг друга. Я был в сопровождении двух сотен воинов, он — один. И он все же пошел на меня. Потому что так надо, а не потому что этого хотел или считал правильным. Древняя, замшелая вражда. Наследие давно истлевших предков. Мы дрались. Сначала беззлобно, словно бы и не в полную силу. А потом Снорри распалился. Я все еще не хотел его убивать, мне удалось нанести удар под колено — кажется, сухожилия перерезал.

— Отец до сих пор хромает, — подтвердил Бьярни.

— Это его не остановило. Он лишь окончательно рассвирепел. И я понял, что он сильнее меня. Его топор снес мне верхний край щита, проломил шлем и вошел в кость черепа. Выжил я только благодаря тому, что я высший.

— Странно, что отец тебя не добил, — заметил Бьярни.

— В тот день мой приказ был нарушен в первый и последний раз. Мои низшие подняли его на копья. Он перебил половину, но нога дала себя знать. Снорри утратил подвижность, его обступили со всех сторон, и… это было его первое и последнее развоплощение.

— А те люди? — спросила Аркадия.

— Я их всех повесил.

— Потому что хватило силы отстоять это свое право? — язвительно поинтересовалась она.

— Потому что был дураком, — проворчал спартанец.

— Разве? — тем же тоном переспросила Аркадия. — Ты же всегда прав.

— Хватит. — Руи обнял ее за плечи и привлек к себе. — Не надо бить в открытую рану.

— Нет, она права, спрашивая это. Многие так думают. Но если ты не признаешь своих ошибок, ты становишься их рабом. Только по-настоящему свободный человек может как ограничить себя в чем-то, так и признать ошибки. А своему отцу, Бьярни, передай, что я признаю его победу в том поединке, и если он чем-то недоволен, готов принять вызов, но голову под топор покорно не подставлю.

— Да ладно… — Я видел, как Бьярни засмущался. — Отец, наверно, и сам уже обо всем жалеет.

— Пойми, Бьярни, я не хочу сказать, что у нас все лучше, чем у вас. Я видел и Темную, и Светлую стороны Луны и скажу тебе: они друг друга стоят. Просто здесь меньше нужно идти на сделку с совестью. Ты-то это понять должен. Ты ведь сейчас отлучен от Северного домена?

— Я — несущий спокойствие Зеленого.

— Вот видишь. А почему?

— Не хочу, чтобы мой домен смели так же, как Зеленый.

— А нам это не грозит. На Темной стороне мало законов, но все они незыблемы. Ни один домен, как бы он ни насолил другим, не может быть захвачен или уничтожен. Вот так.

— Ты… — Бьярни запнулся, покраснел.

— Лгу? — подсказал Леонид.

— Нет, это так, вырвалось.

— Я знаю. Потому и за меч не хватаюсь. Согласен, это трудно принять, что мы в чем-то лучше вас. Я через это прошел, понимаю.

— Стой, — вмешался Руи. — А как же ЛинКеТор? Думаю, ты не отрицаешь его благородства и высоких принципов?

— Нет. Это был человек чести, кристальная душа.

— Почему он бежал с Темной стороны, как черт от ладана?

— На то две причины. Он рос среди несущих спокойствие и попал на вашей стороне к несущим спокойствие. Право, основанное на силе, хорошо, если есть человек вроде Бьярни, признанный боец, который обиду слабого воспримет как свою. В Изумрудном таковых нет. ЛинКеТор насмотрелся на произвол своей родни столько, что вернуться туда просто не мог. А у вас разве он сталкивался с настоящими интригами? Нет, все внешне чинно, благородно. А когда столкнулся, что-то почувствовал — что вот теперь он и может сделать настоящий, осознанный выбор, — и его убрали.

— Ересь, — фыркнула Аркадия. Остальные, кроме Хансера, уставились на меня.

— Да что вы смотрите так. — Я вспылил. — Все правильно! И что дальше? Покрасим морды в серый цвет? Уйдем в Изумрудный домен? Бьярни, Руи и Хансер там быстро порядок наведут. А от меня никто не скроется. Чего вы так смотрите, словно это я вам лгал все время!

— Ты знал, — сказал Руи.

— Что я знал?! Я знал, как было до меня, и сейчас ничего не изменилось! Вы расшаркивались на балах, а в Тенях лилась кровь. А я почем знал, что вы о том ни сном ни духом? Да, Леонид говорит правду. Но таких, как он, на Темной стороне раз-два и обчелся. У нас хоть какие-то правила держат сильных в рамках.

— Зато когда они прорываются за эти рамки…