Темная сторона Петербурга

Илья рассказывал увлеченно, и даже Андрей, не склонный серьезно относиться к тому, что делает и говорит соперник, слушал внимательно.

— Представляете, как-то раз мы тут даже снег нашли. Доисторический. В тридцатиградусную жару откопали целый пласт, заполненный снегом.

— И что вы с ним сделали? — поинтересовался Андрей.

— Часть отправили в лабораторию воды. А часть… Слепили снеговика.

Они засмеялись и ушли вперед, а Наташа отстала.

У нее внезапно закружилась голова. Мягкая, всепоглощающая тишина раскопа давила на уши.

Слишком тихо вокруг.

Было дико идти по следам людей, живших здесь сотни и тысячи лет назад. Как будто само время законсервировалось. Но теперь, постепенно оттаивая, оно выползает на поверхность, испаряется, искажает видимость, словно особый род тумана. Рабочие и археологи сняли верхний слой почвы, как крышку гроба: никто до них не касался того, что хранилось внутри: костей, могил, потерянных прежними людьми вещей. Их духа, их замерших давным-давно голосов.

Но теперь они звучат снова.

— Беги! Наталья, что стоишь?! Беги!

Женщина с темным обветренным лицом, смутно знакомая Наташе, возникла вдруг у поворота. Она кричала и отчаянно размахивала руками.

Кто она? Зачем кричит?

— Беги, дура!!! Комендант город велел пожечь! — надрывалась женщина.

Поджечь город?

Наталья оглянулась и увидела черный дым — взлетая клубами вверх, он лизал стены деревянных домов, темными призраками выступающих из огня. Вдалеке рокотали барабаны, кто-то подавал гортанные, отрывистые команды, и страшно вопили и визжали женщины.

Наталью словно ударило: мама! Отец, младшие братья и сестры! Как она могла забыть?!

Она подхватилась и побежала. И не вперед, конечно, не в крепость, а назад, к мосту, на слободскую улицу, где стоял ее дом.

Но на полпути ее изловили, схватив за руки. Солдаты-иноземцы. Свей.

Один из них, здоровенный бугай, взвалил Наталью на плечо мешком, как свою добычу, и понес в крепость.

Наталья плакала, выдиралась, тыча рукой, показывала на горящий город, но солдаты только хохотали.

— Немтыри, басурмане проклятые! — вне себя от горя вопила Наталья и пыталась отбиваться, но это привело к тому, что солдат, ее тащивший, ударил ее по щеке и, грубо перехватив руки, лишил ее возможности сопротивляться.

Вот она, нежданная погибель. Предупреждали старики, говорили: если война начнется — пожгут иноземцы русскую слободу. Спалят, чтоб самим в осаду не попасть, как прежде в старину бывало.

Так и вышло: отняли у людей скот, на улицы всех повыгоняли, а дома пожгли. Без русского городища в шведской крепости обзор лучше, не приступишься незаметно к замку.

Что теперь делать?

* * *

Очнулась Наталья в какой-то тесной и темной коморе. Деревянная дверка низкая, замок снаружи висит. В щели сквозь старые сучковатые доски проникает совсем малая толика света.

Голова болит нестерпимо. И запах… Тяжелый запах сырой земли вогнал Наталью в дрожь.

Вот и могила мне, подумала.

Неужто здесь погибну? Лучше б с другими на пожаре задохнулась. На миру и смерть красна. А тут — как? Ведь совсем одна осталась…

— Да кто тебе сказал, что одна? — послышался голос из темноты. — Хватит причитать.

Наталья отшатнулась, прижалась спиной к двери. Когда глаза привыкли к полумраку, она, наконец, разглядела, кто с ней говорил.

И едва не заорала от ужаса: уж больно страшен — вроде бы и не человек, а волк.

Оказалось — все-таки человек. Просто волчья шкура на плечи накинута.

— Не бойся, Наталья. Солдаты не скоро теперь придут, они делами заняты — народ на пожаре грабят. А придут — я их повадки знаю — тотчас хмельного напьются, трубки закурят, к нам не скоро полезут.

— Ты откуда меня знаешь? — От страха у Натальи голос дрожал. Пищала, как землеройка в сене.

— Да и ты меня знаешь, — отвечал человек, и, даже не видя лица его, Наталья почувствовала, как он улыбается. — Я ж кузнец. Твой отец вашего жеребца гнедого водил ко мне подковать. Неужели не помнишь? Брата моего свей убили. Не хотел на них работать. Тогда они меня в свою кузню увели. Но я у них надолго не задержусь — сбегу.

— А чего раньше не сбежал, если мог? — спросила Наталья.

— Тебя ждал.

— Дурень, — пробормотала Наталья. — Еще шутки шутит.

Но на душе у нее сделалось куда спокойнее: все-таки не одна в этой земляной могиле. Может, все обойдется? Может, и мать с отцом живы — спаслись как-нибудь от огня? Чудом каким-нибудь.

— Как же отсюда сбежать? — спросила Наталья.

— Здесь ход тайный есть, в наружную стену башни, подо рвом.

— Где?

— Да вон в том углу, дерном прикрыт.

— Что ж они нас закрыли здесь, если тут ход? — удивилась Наталья.

— Ход замкнут, свей думают, что от того замка ключ только у коменданта. А замок батя мой когда-то чинил. Про то-то они забыли. А ключ от хода — вот он, у меня.

Кузнец в темноте протянул руку — трясущимися пальцами Наталья нащупала на его ладони ключ — тяжелый, холодный.

— И давно ты сидишь-то здесь, с ключом? — насмешливо спросила Наталья.

— Да уж не одну седмицу, — отвечал чудной кузнец.

— Да как же?!.. Признайся — шутишь? — не поверила Наталья.