Темная сторона сексуальной революции. Переосмысление эпохи эротической свободы

Проституция нагляднее всего демонстрирует, как сильно мужчины и женщины отличаются с точки зрения полового поведения. Женщины составляют подавляющее большинство продавцов секс-услуг по той простой причине, что почти все их покупатели – мужчины (по крайней мере, 99 % в каждой части мира), большинство мужчин – натуралы, а индустрией движет спрос. Отсутствие на этом рынке женщин-покупателей отчасти может объясняться тем, что для женщины секс с незнакомым мужчиной всегда сопряжен с физическим риском, но у этого есть и другая причина: женщины попросту не хотят того, чего хотят мужчины.

Покупатели секс-услуг ищут секса вне серьезных отношений, обычно с человеком, которого они никогда раньше не встречали. Такой вид половых связей с гораздо большей вероятностью привлекает людей с высоким уровнем социосексуальности, и это понятно: люди с низкой социосексуальностью попросту не заинтересованы в сексе с незнакомцами и, конечно же, не готовы платить за это деньги или рисковать наказанием в странах, где проституция полностью или частично запрещена законом. Мужскую и женскую социосексуальность можно изобразить (приблизительно) в виде двух кривых нормального распределения, которые по большей части накладываются друг на друга. Но, как и в случае любого нормального распределения признака, среднее различие по группе будет наиболее заметным на хвостах этих кривых. Люди с исключительно высоким уровнем социосексуальности – преимущественно мужчины, а с исключительно низким – преимущественно женщины. Так что, как правило, если какая-то сексуальная культура побуждает женщин «трахать в ответ», нужно насторожиться, ведь на самом деле это именно культура снова пытается их отыметь.

Держаться за руки при свете дня

Существование рынка гетеросексуальных знакомств сопряжено с проблемой, которая не решается по щелчку пальцев: мужская и женская сексуальность существенно отличаются на уровне популяции. В среднем мужчины чаще заинтересованы в случайном сексе, чем женщины, а женщины чаще, чем мужчины, являются приверженцами строгой моногамии. Культура свободных отношений требует от женщин подавлять свои естественные инстинкты, чтобы соответствовать мужской сексуальности и, таким образом, удовлетворять потребность мужчин в сексе без обязательств. Это приходится по вкусу некоторым женщинам, но большинство из них находит это неприятным или даже болезненно неприятным. Таким образом, суть предлагаемого культурой свободных отношений решения проблемы несоответствия мужской и женской сексуальности состоит в следующем: удовлетворение интересов некоторых мужчин обходится ценой интересов большинства женщин.

Я же предлагаю другое решение, которое базируется на фундаментальном феминистском тезисе: нежелательный секс хуже сексуальной неудовлетворенности. Я не готова принять сексуальную культуру, которая оказывает давление на людей с низким уровнем социосексуальности (преимущественно на женщин), чтобы удовлетворить сексуальные потребностей людей с высоким (преимущественно мужчин). Особенно если учесть, что для женщин секс сопряжен с гораздо большим риском, чем для мужчин (насильственное принуждение и беременность). Культура свободных отношений – катастрофически плохая сделка для женщин, однако либеральный феминизм продает ее как форму освобождения. По-настоящему феминистский проект должен требовать, чтобы в мире гетеросексуальных знакомств именно мужчины, а не женщины, соразмеряли свои сексуальные аппетиты.

Моя стратегия аргументации далека от феминистского мейнстрима двадцать первого века. Прогрессивные СМИ штампуют статьи с заголовками типа «Ваше руководство по свободным отношениям из 7 пунктов от интерсекциональных феминисток» или «5 фантастических способов приобщиться к феминистской культуре свободных отношений» и т. д. И все они об одном: по взаимному согласию можно все[137]. Но этот подход не способен признать как реляционную природу секса, так и конкурентную природу сексуального рынка. В то же время он переоценивает то, насколько каждый из нас может делать действительно свободный выбор в системе, в которой мы все радикально ограничены. И, конечно, этот подход совершенно не учитывает социосексуальный разрыв между полами. Но разве могло быть иначе, учитывая, что либеральный феминизм едва ли способен смириться даже с тем, что мужчины и женщины отличаются физически, не говоря уже о психологических различиях?

В удручающе забавной статье 2020 года женский журнал Elle бросает вызов некоторым проблемам, вызванным культурой свободных отношений[138], при этом, однако, не покидая рамки идеологии, неспособной примириться с фактом существования конфликта между полами. Вместо того, чтобы признать разницу между мужчинами и женщинами в вопросе сексуальности, авторы пытаются создать новое гендерно-нейтральное сексуальное меньшинство «демисексуалов», куда входят «некоторые особенные члены общества», отличающиеся от остальных людей попросту тем, что их не приводит в восторг идея случайного секса: