Темная сторона Солнца

После пары я пошла в туалет – покурить. Туалет, кафе, темные закоулки и дома подруг, чьи родители достаточно лояльны, – немногие места, где я могу достать из пачки сигарету и жадно затянуться первой затяжкой. Мне нравится курить в туалете института. Боязнь быть пойманными на «горячем», потрескавшийся кафель и стойкий запах фекалий уравнивают всех, кто предается пагубной привычке, опускаясь до уровня женщин легкого поведения. Всех без исключения. И кутающуюся в норковое манто Диану – дочь владельца цеха по производству тортов, девушку со стеклянным левым глазом и тонкими, как ниточки, губами. И стриженную под мальчика, одетую по последней моде Кристину, чей отец известный художник и общественный деятель. И даже Ашхен – дочь владельца мясокомбината, которая носит в ложбинке между пышными грудями массивный, усыпанный драгоценными каменьями крест. Только в туалете мы говорим на равных. Стоит нам услышать в коридоре голос декана, как мы забиваемся в тесные кабинки и стоим, прижавшись друг к друг. Утыкаясь носом в пропахший дорогими духами норковый мех, я слышу мятное дыхание Дианы и на миг забываю о разделяющей нас пропасти, которая простирается за дверью с табличкой, на которой изображен черный женский силуэт.

Сегодня Диана чем-то недовольна. Она вихрем влетела в туалет, уселась на подоконник и стала нервно рыться в сумочке:

– Черт, сигареты дома забыла, дайте кто-нибудь одну! – истерично взвизгнула она.

– Держи, – ответила я, протягивая ей пачку «Мальборо».

Диана выпустила в потолок свои фирменные три кольца дыма и посмотрела на Кристину, которая занималась привычным делом – сидела на подоконнике, закинув ногу на ногу, курила и одновременно красила губы ярко-красной помадой.

– Кажется, мы разводимся, – сказала Диана тоном скорее хвастливым, нежели раздраженным.

– Я давно говорила, что твоего студентишку надо гнать взашей, – равнодушно ответила подруга и сжала губы кровавым бантиком: – Что на этот раз?

– Он сказал, что мы должны пожить отдельно, без родителей. Представляешь?

– Дурак. На что он собирается жить?

– Не знаю, говорит, что устроится на работу. На какую работу он может устроиться? Знаешь, Крис, это ты во всем виновата. Зачем было тащить меня в мастерскую твоего отца? Не пошла бы, не встретила этого гения-недоучку.

– Ах-ха, – Кристина посмотрела на подругу как на сумасшедшую и повертела пальцем у виска. – Я тебя, что ли, к нему в постель пихала? Мой отец уже тридцать лет как художник, однако я с его учениками не сплю.

– Ой, девочки, а ко мне сваты приходили, представляете? Сын заместителя начальника уголовного розыска нашего района. Такой красивый, такой красивый… Татосом зовут. Я как увидела, так вздрогнула. А папа сказал, что еще подумает, отдавать меня или нет. Я всю ночь плакала. Знали бы вы, как я его люблю, – вмешалась в разговор Ашхен.

– Дура ты, Ашхен, как ты можешь его любить, если видела всего один раз? – фыркнула Кристина и протянула руку к моей пачке сигарет, которая лежала на подоконнике. – Можно? Мои закончились.

– Да бери.

– Я поговорила с отцом, – продолжала Диана, доставая из моей пачки новую сигарету – теперь уже без спроса. – Он сказал, что надо гнать его взашей. Толку от него никакого.

– Гони, – зевнула Кристина.

– Ой, девочки, что же мне теперь делать? Я так решила – если он будет настаивать, убегу с ним. Возьму и убегу, – решительно сказала Ашхен и с надеждой посмотрела на подруг. – Девочки, ну что же вы молчите? Ну скажите же хоть что-нибудь!

– Ха, одна уже убежала! – прыснула Кристина, покосившись в сторону Дианы.

– Много ты понимаешь! Сама-то с тремя одновременно встречаешься.

– Мне можно, я из богемной семьи. Мой отец – продвинутый человек, он выше ваших идиотских обычаев и предрассудков.

– Повезло тебе с отцом, – вздохнула я. Кристина, – единственная из этой троицы, кому я завидую. Завидую внаглую, самой черной завистью. Только Кристина может носить короткие до неприличия юбки, менять любовников как перчатки и знать, что никто ее не осудит.

Отец Кристины – известный художник, а сама она обручена с американским дизайнером и собирается уехать в Америку в следующем году. Именно Кристина была первой закурившей в туалете и сплотившей вокруг себя курящих подруг. Все втайне завидуют ее дерзости и легкому отношению к жизни.

– А вдруг я его прогоню, а меня потом никто замуж не возьмет? – задумчиво пропела Диана.

– Возьмут, не переживай. С твоими-то деньгами найдешь себе еще одного студента. – Кристина промокнула губы бумажной салфеткой и отшвырнула ее в дальний угол.

– Какая-то ты сегодня недобрая. Что-то не так?

– Все так. Отец бунтует. Сказал, что я трачу слишком много денег и сократил мои карманные расходы. Я возьму у тебя пару-тройку сигарет, ладно? – спросила она и, не дождавшись ответа, достала из пачки пять сигарет. – Пошли в кафе, обсудим твой побег, – подмигнула она Ашхен.

– Пошли! – радостно воскликнула Ашхен, на которую наконец-то обратили внимание. – Ой, девочки, мне так страшно, так страшно! Дело было так…

– Ты с нами? – спросила меня Диана, лихо спрыгнув с подоконника.

– Да.