Темная судьба (ЛП)

После этого они больше не говорили о наследии. Магию обсудили только в рамках рассказа об Уэльсе. Тори видела в лицах родителей Алларда, как они гордились сыном, и как их печалил его выбор.

Все было вежливо, но она ощущала боль от каждого за столом.

ГЛАВА 22

Лэкленд, 1940

Ник вошел на кухню с порывом осеннего ветра. Он бросил портфель на пол и спросил:

— Что так вкусно пахнет?

Ребекка оторвала взгляд от широкого стола, смирившись с тем, что ее лицо было в муке.

— Этим вечером шабат. Я делаю суп с клецками из мацы, а Полли — пирожки с повидлом.

Ник увидел две буханки плетеного хлеба на другом столе.

— Это хлеб для шабата? Мне нравится, как он сплетен.

— Это хала, — объяснила Полли. — Мы сделали его вчера после школы, пока ты играл в регби, — она улыбнулась. — И спрятали, чтобы ты не съел.

Он постучал по блестящей коричневой поверхности хлеба костяшками. Звук был пустым.

— Меня задевает ваше недоверие.

— О, мы тебе доверяем, — рассмеялась Ребекка. — А твоему аппетиту — нет.

— На ужин шабата всегда особые блюда?

— Шабат — это священный день, — объяснила Ребекка. — И выходной. Радостный день для празднования с семьей и молитвами. У вас похоже воскресенье, хотя христиане и в этот день заняты.

— Особенно, когда война, — они невольно замерли и прислушались к гулу самолетов. В небе все время были самолеты.

— Мои родители часто работают в лаборатории в шабат, — серьезно сказала Ребекка. — Их исследование слишком важное, чтобы долго отдыхать.

Ник кивнул с пониманием.

— В книге, которую прислала твоя мама, говорится, что шабат начинается на закате в пятницу и длится до заката субботы. До момента, когда темнеет так, что видно три звезды на небе?

— Да, но разве можно увидеть закаты и звезды в пасмурной Британии! — Ребекка прошла к буфету и вытащила миску теста маца, которое там охлаждалось.

— Я могу помочь? — Ник оглядел кухню. — Ах, нужно натереть подсвечники. Это ведь часть ритуала?

Она кивнула.

— Мы благодарим за свечи, вино и хлеб.

— Вино? — с надеждой спросила Полли.

— Символично, — сказала Ребекка. — Я не знаю, что решит ваша мама. Она подумывала о сидре, ведь его проще найти, и он не такой крепкий.

Ник взял из выдвижного ящика тряпку и стал натирать подсвечники.

— Научишь нас молитвам для Шабата? Они как песни, да?

— Да, и их быстро не выучить, — предупредила Ребекка. Она зачерпнула горсть теста из миски, обмакнула ладони в воду, а потом быстро скрутила из теста шарик размером с мяч для гольфа.

Она обмакнула руки и скатала еще один. Ник сказал:

— Полагаю, это клецки из мацы. Они как булочки?

— Это еврейские клецки. Они из муки маца, которую не купишь в Лэкленде, так что мама прислала пачку из Оксфорда. Клецки нужно опустить в кипящую воду перед тем, как добавлять в куриный суп, который мы сделали заранее, — Ребекка намочила руки и слепила еще шарик. — Главное сделать их легкими, но все же такими, чтобы чувствовалось, что ты их съел.

— Вижу, сделать их непросто, — отметил Ник.

Ребекка с тоской подумала о том, как много раз помогала маме лепить клецки.

— Мамы учат дочерей поколениями. Суп с клецками из мацы вкусный. Вот увидишь.

Полли, намазывающая на пирог малиновое варенье, сказала:

— Мама умно стала разводить куриц до начала войны. И заготавливать тонны варенья, — Полли нарочито сильно поежилась. — Мне не понравилось делать варенье, как и ухаживать за курицами, но результаты того стоят.

— Откуда, кстати, куриное мясо? — спросил Ник. — Не помню, чтобы мы покупали.

— Одна из старых куриц не неслась, и она встретила свою судьбу, — сказала миссис Рейнфорд, проходя на кухню с тяжелой сумкой на плече. — Вчера мы ее забрали. Хватило и на суп, и на рагу с курицей, подливой и овощами.

Ник поднял крышку кастрюли на плите и с наслаждением вдохнул.

— Ужин Шабата всегда такой хороший?

— Порой даже лучше. Тебе стоит попробовать грудинку, которую готовит моя мама! — в ближайшее время такое никто не ожидал. Ребекка продолжила. — Мы всегда стараемся сделать ужин особенным из того, что доступно, — они не могли сделать еду в плену особенной, но все пленники пели молитвы шабата вместе, что поддерживало их.

Она вдруг рассмеялась, вспомнив горькие времена.

— Мама сказала, что все еврейские праздники можно описать как «Они пытались нас убить, но мы выжили, так что поедим!».

Все рассмеялись, и приготовления зашли в тупик. Ник посерьезнел и поймал взгляд Ребекки.

— Это урок истории в шутке, да?

Она кивнула.

— Истории моего народа.

Связь между ними угасла, когда миссис Рейнфорд сказала:

— Эта история стоила курицы для нашего первого шабата, — она опустила сумку на пол и повесила плащ, шляпу и шарф на крючок у двери. — Простите, я так опоздала. Собрание задержалось. Уже почти пора зажигать свечи, Ребекка?

Ребекка взглянула в окно кухни на почти темное небо. День был дождливым, так что было сложно заметить закат.

— Скоро, — сказала она. — Но уже точно пора задвинуть шторы.

Миссис Рейнфорд так и сделала, а Ребекка спросила:

— Вы зажжете свечи, когда мы будем готовы, миссис Рейнфорд?

— А это не должна быть ты? Ты же понимаешь ритуал и знаешь молитвы.