Темная Ведьма. Тропа войны.

Для него было важно, чтобы первый раз принес ей только радость и блаженство, и она запомнила, что только в его руках она может познать такое. Может, это было эгоистично с его стороны, но он делал это инстинктивно, как хищник, коим он и был, как вампир, помечая свою жертву.

Со слегка опухших от долгих поцелуев губ девушки срывались прерывистые стоны, глаза были сладостно закрыты. Руки вцепились в плечи Равена, распаляя его желание еще больше. Под розовыми полумесяцами ноготков проступили капли крови.

Душа Айрис поднималась из глубин отчаяния, раскрывалась и расцветала, как бутон розы. Руки крепко обняли ритмично двигающегося мужчину и прижали к себе, он подчинился воле ее ладоней, плотнее приникая к ней, чувствуя ее прерывистое дыхание своей щекой.

Вскрикнув, как ночная птица, ведьма в экстазе впилась зубами в его шею, даже не подозревая, что именно так необходимо было сделать, чтобы полностью привязать к себе этого непокорного мужчину. Дернувшись от упоительной боли, с гортанным рыком Лавель еще несколько раз вошел в нее и остановился.

***

Лавель сидел к Айрис спиной, костер прогорел полностью, глаза мужчины рассматривали снег и деревья на поляне.

Лицо было хмуро. Желваки ходили из стороны в сторону. Равен злился.

– Это было в первый и последний раз, – глухо сказал он.

Он злился и боялся. Страх сковал его душу – неужели он сделал это? Подушечки пальцев водили по припухшим выпуклостям на шее.

Укус. След от ее зубов, метка. Как клеймо, как ошейник на шее. Знак, что он принадлежит ей.

Как он мог так расслабиться, что она смогла застать его врасплох? Он так тщательно старался скрывать от нее свои чувства. Что она теперь о нем подумает? Что он развлечение на час? Временный попутчик, которого можно потом бросить в любой момент, потому что их дороги разошлись в разные стороны? Нет, он хочет быть для нее чем-то большим. Значит, нужно выработать правильную тактику. Теперь, когда они чужие друг другу и документы на опекунство их не связывают, надо просто вновь завоевать ее доверие и сделать своей.

Равен кипятился все больше. Это заставляло его грубо говорить с ведьмой. На девушку он старался не смотреть.

      Айрис сидела, рассматривая свои колени и кутаясь в подсохшую одежду. Ей было непонятно, что она сделала не так. Возможно, она излишне поспешила, или он злится потому, что она не предупредила о том, что никогда не видела мужчину без одежды. Может, он этого не хотел, а она… Поддавшись своим чувствам и чисто женскому необдуманному порыву, набросилась на него.

– Мы упали в реку, чуть не утонули и не замерзли на смерть, спаслись и обрадовались этому, потому все и случилось, – старался объяснить ей маг.

Айрис молчала. Она не знала, что на это ответить, в академии такому не учат. Девушка чувствовала – это не просто радость или влечение, между ними что-то было и связывало их, правда, что именно, она не знала, но ощущала эту незримую нить. Особенно сильно это чувствовалось теперь, после того как они слились.

Лавель сидел перед входом в напряженной позе, держа в руке кинжал, вопреки его воле в мозгу вспыхивали яркие картины воспоминаний.

Когда он, одурманенный близостью, прижимал ее к себе, тёрся подбородком и щекой о ее волосы, а потом открыл глаза и посмотрел на пятна крови под ними, ужас отразился на его лице. Он вскочил и быстро оделся, с того момента он сторожил у входа, боясь взглянуть на нее. Тем временем мозг его работал, как бешеный, строя план по завоеванию. Если он не привяжет ее к себе так же, как она привязала его, – он труп, ходячий мертвец. Жажда быть с ней выжжет ему душу. Потому что, если она не станет его, рано или поздно девушка посмотрит на кого-то наподобие этого Кая или щенков из золотой четверки. Тогда ему останется только стать тенью.

Ноги Равена резко распрямились, маг выскочил наружу, до шокированной девушки донесся гортанный глубокий рык.

Пушистая тварь уже давно рыскала перед логовом. Это его белая, как снег, шерсть устилала гнездо. Равен обострившимся слухом слышал зверя. Теперь, после полного подчинения его источнику, после того, как он до отвала был заполнен энергией, отданной девушкой, ему трудно было контролировать себя и свои силы. Мышцы подрагивали, пальцы сами собой непроизвольно сжимались, с его длинных черных волос на землю падали искры магии.

Он чувствовал ее каждой клеточкой тела, каждой молекулой. Любое ее движение, поворот головы, вздох. Взгляд, устремленный на него, был похож на раскаленное железо, прижатое к коже. Смотреть на нее было еще невыносимей. Если он хотя бы раз взглянет, то не выдержит.

– Сиди там! – рыча от ярости, приказал он Айрис. Девушка в испуге от его злобного окрика забилась в нору поглубже. Зверь рычал, но страшнее всего было то, что не менее грозно рычал и Лавель. Сила, бушующая в его эльфийской крови, рвалась наружу.

«Надо увести зверя с поляны, она не должна видеть меня таким».

Маг стал отступать, заманивая монстра за собой. Мохнатое чудище, шатаясь, как медведь, пошло за ним, предвкушая трапезу. За густыми еловыми ветками Равен дал волю своему бешенству и неистовой энергии.