Темная вода

Из дома послышался громкий Темкин плач. Нина, зажав в руке клок, бросилась в дом.

Темка сидел на кровати, тер кулаками глаза и плакал.

– Мама, – сказал он, стоило только Нине переступить порог.

– Я здесь, сына! – Она присела на кровать рядом с Темой, погладила по влажной спросонку макушке, подумала, как было бы здорово, чтобы он сказал еще что-нибудь.

И он сказал.

– Сущь, – сначала сказал, а потом закричал в голос, забился в Нининых объятьях: – Сущь! Сущь!! Сущь!!!

Это странное слово что-то значило. Оно волновало и пугало ее маленького сына.

– Все хорошо, Темочка, больше тебя никто не обидит.

Клок шерсти выпал из ее разжавшихся пальцев, спланировал на пол. Темка вывернулся, соскользнул с кровати, зажал в кулаке эту мерзость.

– Сущь, – сказал, пряча кулак за спину, словно боялся, что Нина попытается снова отнять его трофей.

Искушение было велико, но она не стала. Вместо этого улыбнулась беспечно:

– Тема, мы сейчас покушаем, и дядя Яков отвезет нас в гости к… одной бабушке.

* * *

Бабушка была им не рада. Да и кто бы сомневался! Бабушка смерила их всех троих хмурым взглядом, а потом спросила:

– Что?

– Вот, – проговорил Яков виновато, – я тут это… – Больше слов у него не нашлось, и Нина решила, что должна объясниться с Шипичихой сама.

– Не могли бы мы пожить у вас какое-то время? – спросила она решительно и так же решительно продолжила: – У меня есть деньги, я заплачу.

– Нет, – ответила Шипичиха так же решительно. – Нет, вы не можете.

– Ясно… – Нина уже приготовилась к отказу, поэтому почти не расстроилась. Ей казалось, что внутри она сделана изо льда, такая же холодная и бесчувственная. – Извините за беспокойство.

– Я не сказала, что не пущу. – Шипичиха сделала какой-то странный жест рукой, одновременно приглашающий и прогоняющий. Как только у нее это получилось? – Я сказала, что вы сами не сможете остаться.

– Не захотим? – спросила Нина осторожно.

– Не захотите. – Старуха кивнула.

– Мы захотим. – Она вспомнила минувшую ночь в мельчайших подробностях и поняла, что согласна ночевать хоть в сарае, хоть на сеновале, да хоть под открытым небом, только не возле Темной воды. – Если вы нас пустите.

– Есть хочешь, малой? – Шипичиха на Нину даже не глянула, она очень внимательно смотрела на Темку.

– Хочу, – ответил Тема, и у Нины от счастья закружилась голова. Третье! Третье слово, которое всего за какие-то сутки произнес ее маленький сын!

– А покажь, покажь-ка мне, что у тебя там в кулаке? – Шипичиха нависла над Темкой. Нина уже хотела было привычно заступить ей дорогу, но в последний момент сдержалась.

– Мое. – Тема спрятал руку за спину. Четвертое слово!

– Твое. – Шипичиха не спорила. – Я только посмотрю, трогать не стану. – Покажь.

Темка с явной неохотой разжал кулак. Клок серебристой шерсти на его ладошке словно бы свалялся и потускнел, он уже и серебристым не был, если только с редким серебряным проблеском.

Шипичиха рассматривала клок долго и внимательно, а потом выпрямилась и велела:

– В дом идите! Я сейчас завтрак сготовлю!

– Так я это… – Яков явно чувствовал облегчение от того, что получилось пристроить Нину с Темкой, – я по делам в лесничество!

– На связи будь, – велела Шипичиха, не глядя в его сторону, и Яков кивнул, подчиняясь.

Завтракали на террасе под сенью винограда. Ели молча. Шипичиха ни о чем не расспрашивала, а Нина тихо радовалась передышке. У их ног крутилась хозяйская собака, но вела себя смирно, интересовалась только подачками со стола.

– Можно я посплю? – Нина помогала Шипичихе убираться со стола. – Немножко, хотя бы часик.

– Спи. – Шипичиха глянула на нее искоса. – Ночью выспаться не вышло?

– Нет. – Она мотнула головой.

– А что так? – В голосе Шипичихи не было любопытства. Наоборот, Нине показалось, что вопрос этот она задала помимо воли. Но раз уже задала… Ей нужно выговориться, выдавить из себя этот липкий, пахнущий тиной страх…

Шипичиха слушала молча, не перебивала, не задавала наводящих вопросов, не удивлялась услышанному, а когда Нина закончила, сухо сказала:

– Зря ты сюда приехала, девка. Ох зря. И сама приехала, и малого привезла.

Нина уже понимала, что зря, одной только ночи хватило, чтобы это понять.

– Мы, наверное, уедем, – произнесла она не слишком уверенно. Эту мысль еще нужно было обдумать и взвесить, как-то смириться с тем, что она изначально приняла неправильное решение.

– Не получится. – Шипичиха закончила вытирать посуду и теперь складывала тарелки в аккуратную стопку. – Но отпустит она теперь тебя.

– Кто не отпустит? – Внутри похолодело.

– Темная вода. Ни тебя, ни малого твоего. Значит, судьба такая. Значит, так и нужно было.

– Что значит «не отпустит»? – Нина старательно и методично выкорчевывала панику, а на освободившееся место бросала семена злости. – Вы сейчас о чем вообще?

– Я обо всем. – Старуха снова сделала неопределенный жест рукой. – О том, что все только начинается. – И, не позволив Нине сказать ни слова, спросила, указывая на ее исполосованную руку: – Откуда?

– Поцарапалась.

– Поцарапалась, значит. – Шипичиха кивнула. – Это хорошо, что поцарапалась. Крови много было?

– Не слишком.