Темная вода

А незнакомец уже направлялся к дому. Шел тяжелыми, шаркающими шагами, медленно и словно бы неуверенно переставляя ноги в грязных охотничьих сапогах. Этот человек уже бывал в ее доме. В ее доме или в ее кошмарах. Нина теперь и сама не знала, где явь, а где сон. Тогда она не рассмотрела его лица, и сейчас оно пряталось за низко надвинутым капюшоном дождевика. Человек остановился у изножья лестницы, ведущей на террасу, вопросительным знаком завис над неподвижным Яковом.

– Ты… – Голос был сиплый, то ли простуженный, то ли прокуренный. – Вот и свиделись… – И черный ствол ружья уперся Якову в грудь.

Нина сцепила зубы, чтобы не закричать, сделала глубокий вдох, унимая дрожь в руках, медленно подняла карабин. Сначала в воздух. Она не станет стрелять в живого человека, кем бы он ни был. Для начала она выстрелит в воздух. Может, этого хватит…

– Ну, чего молчишь, Яша? Тогда нечего было сказать, так сейчас хоть что-нибудь скажи. Вот он я, весь перед тобой. И поверь, сейчас я куда опаснее, чем двадцать лет назад.

Теперь она знала, по одной этой фразе поняла, что это за человек. Это Лютый, некогда смертельно влюбленный в ее маму, осужденный за убийство, которого не совершал, вернувшийся, чтобы отомстить.

Нет, она не станет стрелять в воздух, она выйдет под свет луны. Пусть он сначала ее увидит, а потом они поговорят. Попытаются поговорить. Им есть что вспомнить. У них имеется как минимум одно общее воспоминание. Игра в прятки: Нина пряталась, а он искал. Кого он искал тогда в их доме? И что бы сделал, если бы нашел?

– Ты не знаешь, а она ведь приходила тогда ко мне. Уже после всего… этого. Только я еще не знал, не понял я тогда, дурак, ничегошеньки… Даже не сразу сообразил, на самом деле все это со мной случилось или спьяну примерещилось… Пьяный я тогда был… Мертвецки пьяный. Лучше бы подох там, на берегу. Может, она бы тогда меня… – Лютый не договорил, замолчал, прислушиваясь.

Нина тоже прислушалась. В полуночной тишине с каждой секундой усиливался еще один звук. Звук этот она узнала безошибочно. Сквозь подлесок и темноту к ее дому прорывался джип Чернова. Или Чернов на джипе, это уж как посмотреть.

Лютый не испугался, лишь досадливо покачал головой и перекинул ружье через плечо.

– Еще свидимся, Яша, – сказал, отступая в темноту. – …И с тобой тоже свидимся.

Он не мог ее видеть, но смотрел, кажется, прямо на Нину. Сердце замерло, а карабин налился чугунной тяжестью. Он знал. Он все это время знал, что она прячется поблизости. Или просто предположил? Предположил точно так же, как Чернов предположил, что им с Темкой этой ночью может понадобиться помощь.

К тому моменту, когда внедорожник Чернова с ревом замер перед террасой, Лютый уже исчез, растворился в темноте, словно его и не было. Пусть бы его и не было…

Чернов выскочил, почти вывалился из салона, рванул к дому. На ходу он едва не сшиб сидящего у лестницы Якова, заметил его в последний момент, чертыхнулся. А Нина с карабином наперевес уже выползала из своего угла. От облегчения, от того, что все это закончилось, пусть и на время, колени ее ослабли, и идти нормальной человеческой походкой не получалось, получалось ползти, как ночной тать. Хоть бы его не напугать.

Не напугала. Может быть, потому, что подала голос раньше, чем он ее заметил.

– Это я, – сказала весело, словно играла с ним в прятки. В те самые прятки, когда никто-никто не мог ее найти.

Первым делом он глянул на карабин, обошел Якова, поднялся по ступенькам, аккуратно забрал у Нины оружие и так же аккуратно встряхнул за плечи.

– Это ты стреляла? – спросил, всматриваясь в ее лицо.

Его собственные руки оказались холодными, почти такими же холодными, как у утопленницы. И одежда на нем была мокрая насквозь, а с волос и бороды на грудь стекала озерная вода.

– Не я. – Нина коснулась пальцами его бороды. – Ты купался?

– Купался. – Он мотнул головой, а потом добавил мрачно: – Хороводы водил… Где Темыч?

Он подумал про ее сына раньше, чем она сама. Это было нечестно. Он Темке никто, а она родная мать! Не говоря ни слова, Нина подошла к двери, поскреблась в нее и сказала неестественно бодрым голосом:

– Темочка, это я! Можешь открыть!

Дверь открылась тут же. Наверное, Темка все это время стоял за ней и прислушивался. Что он услышал? Что понял?

– Все, ты проводила тетю? – спросил он без страха, но с любопытством.

– Какую тетю? – буркнул за ее спиной Чернов.

– Проводила. И смотри, кто к нам приехал! – Она потянула Чернова за мокрый рукав. – А на террасе еще сидит дядя Яков. Ты побудь тут, а дядя Вадим поможет мне привести его в дом.

– Дядя Вадим поможет. – Чернов кивнул. – Отчего ж не помочь? – Он пошарил в темноте, щелкнул выключателем, и террасу залил уютный желтый свет. В этом свете все казалось нестрашным, лишь самую малость странным. И сидящий в изножье лестницы Яков выглядел безобидным, перебравшим лишнего пьяньчужкой.

Наверное, Чернов так и решил, потому что многозначительно хмыкнул, спустился по ступеням, подхватил Якова под мышки и поволок на террасу. Но уже тут, на террасе, внимательно вгляделся в его лицо и спросил шепотом: