Темная вода

Зашумело в ушах, а в нос шибанул острый звериный дух, комната качнулась вместе с зеркалом-дверью. Нина упала бы, непременно упала, если бы Чернов не схватил ее за плечи, не удержал на ногах.

– Спокойно, – сказал он ласково, словно разговаривал с маленькой Ниной, а не Ниной взрослой и самостоятельной. Его собственные глаза были темными, как ночь.

– Шерсть…

– Вижу. – Аккуратно прислонив Нину спиной к стене, он бесстрашно шагнул в тайник и взял в одну руку куклу, в другую клок шерсти.

Нина завороженно наблюдала за его действиями.

– Твое? – Он протянул ей куклу.

– Мое. – Она прижала куклу к груди. – Клюква.

– Что?

– Ее зовут Клюква.

– Ясно. – Чернова не интересовала кукла, куда больше его интересовала шерсть. И Нина его понимала. Если в тайнике есть шерсть, значит, здесь бывал и зверь. Вот только когда он был здесь в последний раз? Уж не в ту ли ночь, когда разодрал ей руку?..

– Спокойно, – снова повторил Чернов, только на сей раз не ласково, а строго. – Не паникуй.

– Она сказала, что в дом никто не войдет… что она поставила защиту…

– Вот теперь и не войдет. Утопленница ведь не смогла войти. – Чернов рассматривал шерсть, держа ее на ладони.

– Не смогла. – Утопленница не смогла, а Сущь… Сущь уже входил в дом. Больше двадцати лет назад. Тогда еще не было защиты и символов на запоре?

Нина задумалась, вспоминая. Были! Символы были всегда. А Сущь все равно вошел… После того, как убил бабушку. Перед тем, как в дом пришел Лютаев в своих грязных охотничьих сапогах.

– Чертовщина какая-то… – донесся до нее голос Чернова.

Чертовщина. Разве можно с этим спорить? Вот только Чернов имел в виду что-то другое, Чернов глаз не сводил со своей раскрытой ладони. Нина тоже посмотрела.

Клок шерсти менялся. Из серебристо-серого он сделался дымчато-серым, потом потемнел до угольной черноты, а дальше просыпался сквозь пальцы Чернова горстью пыли. Что это вообще такое? Как такое возможно?

Сказать по правде, метаморфозы с шерстью были самой меньшей из ее бед, но занимали куда сильнее, чем навьи хороводы. Может быть, потому, что хороводы водились вне стен ее дома, а шерсть – вот она.

– Охренеть. – Чернов вытер руку о халат, и Нина мельком подумала, что халат потом придется постирать. – Откуда ты узнала про тайник?

– Из воспоминаний.

Вообще-то, из снов, но, похоже, сны – это воспоминания и есть. Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, о том, что подумает о ней Чернов, Нина встала на четвереньки, заглянула под кровать. Она должна убедиться, что там никого нет. Ничего нет.

Чернов не стал ее останавливать. Наверное, он все понял. Вместо этого он аккуратно вернул зеркало на прежнее место и сказал:

– Ты бы поспала, а я тут пока покараулю до утра.

Нина, пошатываясь, встала на ноги, посмотрела на него со смесью недоумения и благодарности.

– Спи, – повторил Чернов. – На рассвете, перед тем как ехать за Шипичихой, я тебя разбужу, – и вышел из спальни, не давая Нине возможности ни возразить, ни поблагодарить.

Впрочем, возражать она и не собиралась. Она прижала Клюкву к груди и, не раздеваясь, улеглась поверх лоскутного пледа. Он прав, ей нужно поспать…

* * *

Рассвет наступил неожиданно быстро. Наверное, Чернов все-таки задремал на боевом посту. Но, как бы то ни было, за время его дежурства ничего особенного не случилось. Яков по-прежнему сидел за столом пень пнем, Нина с Темычем крепко спали, а за окнами клубился рассветный туман.

Вадим переоделся в свою еще чуть влажную одежду, подумал мельком, что нужно привезти сюда запасной комплект, потому что одного только банного халата уже очевидно мало, усмехнулся этим мыслям и поставил на огонь турку. К тому моменту, как он осторожно тронул Нину за плечо, кофе уже сварился.

Она проснулась мгновенно, вскинулась, первым делом проверяя, на месте ли ребенок. Хорошо хоть не закричала, потому что Чернов уже был готов зажать ей рот рукой. Кукла со смешным именем Клюква лежала на подушке между Ниной и Темычем, хитро зыркала синими пуговичными глазами.

– Я поехал, – сказал он то ли Клюкве, то ли Нине.

Она молча кивнула в ответ, не стала спрашивать, куда он поехал. Значит, даже во сне все помнила и все контролировала. А вот у него не получалось. Что-то туго у него в последнее время с контролем. А ведь раньше казалось, что нет ничего проще. Но это было до русалочьего хоровода и встречи с неведомой зверюшкой.

Снаружи было сыро и тихо, в тумане Чернову мерещились тени. Наверное, только мерещились, потому что до своего джипа он добрался без происшествий. Шипичиха тоже проявила неожиданную покладистость. К тому времени, как Чернов постучался в ее дверь, она ожидаемо оказалась уже на ногах и просьбу его выслушала спокойно, почти без этого своего ведьмовского сарказма.

– Есть способ как-то ему помочь?

– Есть. – Старуха кивнула и вышла из дому. Чернов последовал за ней.

По пути до Темной воды он пересказал Шипичихе все происшествия минувшей ночи, не стал рассказывать только про хоровод. Это его личное дело, и оно никого, кроме него, не касается.

– А она, значит, из дома к навке вышла? – Шипичиха смотрела прямо перед собой.