Темная Звезда

...Все произошло именно так, как думал Рене, что, впрочем, его не могло обрадовать. Марко вернулся в Высокий Замок поздно вечером, зашел к сыну, у которого встретил собственную жену, но ничего не сказал – прошел к себе. Прискакали гонцы из Ресска, но король уже отдыхал, и его решили до утра не тревожить. Около полуночи Замок облетела не терпящая отлагательства новость. Принц Зенон был при смерти, но, умирая, пришел в себя и хотел видеть отца и брата.

И король сделал то, чего обещал не делать, – поспешил к сыну. Зенон, действительно, умирал – на сей счет никаких сомнений у поднятого с постели дворцового медикуса не было. И Марко еще раз сделал то, чего клялся не делать, – послал за Стефаном. И Стефан поступил так, как следует поступать брату, но не принцу, – он бросился к Зенону, забыв о данном Рене обещании не покидать своих комнат без надежной охраны. Зато он позаботился о Герике – опасаясь приспешников Михая, приказал Преданному остаться с королевой.

Как в руки Зенона попал кинжал, никто не знает. Пронес ли безумный его каким-то непостижимым образом с собой, оказался ли он там случайно, а принц лишь нашел его и спрятал, или же кто-то СУМЕЛ подбросить его больному, сути дела не меняет. Когда Стефан склонился над умирающим, черты того, исказила чудовищная злоба, и он на глазах отца ударил брата в сердце. Стефан умер на месте, а Зенон со смехом всадил окровавленное лезвие в собственную грудь. Он умирал дольше – около десятинки. Но и это не все. Уже умирая, принц попытался задушить отца, но это ему не удалось. Марко почти не пострадал, но случившееся так потрясло короля, что он словно бы повредился рассудком. Королева, узнав о несчастье, впала в полную прострацию, так что в Замке сейчас распоряжается Лукиан, который и счел необходимым известить принцессу и герцога Рене.

– Что ж, выполняйте приказ, – бросил герцог, – принцесса сейчас в Ресске. На обратном пути проследите, чтоб в зарослях у речки (кажется, она называется Ройца) подобрали пленника. Отправляйтесь и, – голос Рене потеплел, – вы сделали все, что могли.

Когда стук копыт затих, герцог тронул коня:

– Вот и все, Шандер, мы могли оставаться в Ресске, это ничего не меняло. Великие Братья! Если бы я только уехал сразу же... Хотя никаких “если” нет и быть не может. Произошло то, что произошло, и нам теперь с этим жить.

Шандер промолчал – что тут скажешь...

– Из поражения можно и нужно выковать победу. Сильные характеры лишь закаляются в несчастии, – подвел итог расстроенный Жан-Флорентин.

2228 год от В. И. Ночь с 20-го на 21-й день месяца Лебедя. Северный край Пантаны.

Костерок весело потрескивал, искры снопами взлетали вверх, словно возомнив себя падучими звездами, которыми столь богат месяц Лебедя. Ветки столетних елей тянулись к огню – в промозглой даже летом болотистой земле тепло было на вес золота. Над костерком висел видавший виды котелок, в котором варилась какая-то дичина. Сидевший у огня немолодой уже человек, по виду бывший вояка, не таился. Брать у такого нечего, а связываться для куражу – себе дороже. Такие вот бирюки, с какой стороны ни взгляни, куда как опасны, лучше уж обходить их стороной. И обходили. Не зная, что миновали первого, что бы там ни мнил о себе Примеро, мага Арции.

Уанн никогда не кичился своим мастерством, не пытался завести учеников или слуг, не стремился добиться власти, золота или признания. Верный однажды данной присяге, он хранил доверенную землю, хранил вопреки ее глупости, неблагодарности, доверчивости...

Прихотливая судьба выткала для Леона Валлентайна че Земке особый узор. Младший сын одного из захолустнейших баронов средней Фронтеры, он в юности объявил себя либром и подался в Мунт обучаться воинским наукам. Бойцом Леон стал неплохим, но что до научной премудрости и изящного обхождения – уж извините. Особых высот Валлентайн не достиг, да он к этому и не стремился. Походная жизнь, приграничные стычки, простые развлечения его вполне удовлетворяли. Годам к шестидесяти он намеревался (если святой Эрасти поможет дожить до такого возраста) скопить достаточно денег, чтоб жениться и открыть добрую корчму. Далее мечты бравого вояки не простирались. Пока в горах у истоков Майды человек тридцать имперских всадников, гоняя вконец обнаглевшую банду, сколоченную мелким дворянчиком из местных, не наткнулись на развалившийся храм, вовсе не похожий на те, что строили во имя Творца и чтящих его святых. Там и заночевали.