Темная Звезда

Шандер и Рене заканчивали партию в эрмет[72], когда в дверь бешено забарабанили. Белка бросилась отворять, и в кабинет, оттолкнув девочку, ворвалась Ланка и с криком “Скорее, умирает!” вцепилась в руку Рене, потащив его к выходу. Шандер с Белкой бросились следом. Сомнений в том, кто умирает, у них не было, однако принцесса промчалась мимо покоев Стефана и понеслась вверх по боковой лестнице.

"Кто?!” – на бегу бросил Рене, и девушка со слезами выкрикнула имя младшего брата. Спустя мгновенье они стояли у распахнутой настежь двери. Адмирал узнал короля, Лукиана, Стефана с Герикой и старого лекаря Шаму. По каменному лицу медикуса было понятно, что принц обречен.

Марко били судороги. Тонкое тело выгибалось дугой, лицо было искажено до неузнаваемости. Двое здоровенных “Золотых” с трудом удерживали хрипящее, извивающееся существо, еще недавно бывшее милым юношей.

– Надо уметь перенести то, что ты не в силах изменить, – разумеется, скрипучий шепот, раздавшийся под ухом Арроя, мог принадлежать только Жану-Флорентину, сообщившему, что трансформация зашла слишком далеко и стала необратимой.

– Агва Закта?

– Естественно...

– Ланка, Герика, Белка, – нечего вам здесь делать. Лукиан, уведите девушек и пошлите гонца к Местоблюстителю кардинала, – распоряжался Стефан. Наследник был очень бледен, но держался на ногах твердо, а его тон не допускал возражений. Адмирал непроизвольно отметил неуместную радость, мелькнувшую в глазах Лукиана. Да, младший принц умирает, но зато старший, надежда Таяны, выздоравливает. Ланка коротко, по-девчоночьи, всхлипнула и прижалась к брату, который молча обнял ее и тут же оттолкнул к капитану “Золотых”, продолжая смотреть в лицо умирающего.

– Да сделайте хоть что-нибудь! – Король закричал срывающимся, неожиданно тонким голосом и закрыл лицо руками.

Шама коротко велел гвардейцам держать сильнее, схватил бьющуюся руку и полоснул по ней ножом. Хлынула темно-красная кровь. Марко затих и опустился на подушки.

– Ему лучше? – король подался вперед.

– Только в том смысле, Ваше Величество, что прекратились судороги. Он умирает. Это яд!

– Но Михай же в башне!

– Мы знаем, что Михай был не один, – Рене положил руку на плечо королю. – Все еще только начинается. Мне кажется, яд предназначался не ему.

Марко-старший ответить не успел. Умирающий открыл глаза и сел, протянув вперед окровавленную руку. Нет, он звал не отца и не брата. Принц обращался к дяде, называя его всеми титулами. Даже теми, которых не знал. Гулкий, звонкий голос был слышен далеко за пределами комнаты: “Рене-Аларик-Руис рэ Аррой и Рьего сегнор че Вьяхе, Первый Паладин Зеленого Храма Осейны, рыцарь Рыси! Надежда Тарры! Знай, что не успеют облететь последние листья, как в Таяне взойдет Темная Звезда. Готовься!”

Мертвый принц упал на подушки. Незаметно вернувшаяся Ланка вцепилась в руку Рене, молча гладившего девушку по растрепанным волосам. Король прошел сквозь расступившихся “Золотых”, по таянским традициям сам накрыл тело сына парадным плащом и быстро вышел.

– Руи, Ланка, пойдем, тут больше нечего делать, – прошептал Стефан.

2228 год от В. И. Ночь с 16-го на 17-й день месяца Влюбленных. Арция. Святой город Кантиска.

Ночь выдалась душной и липкой от влаги. Именно такими ночами снятся кошмары. Феликсу каким-то образом удалось уснуть, но спал он беспокойно. Роман, куда меньше нуждавшийся в отдыхе, вертелся в постели, вздрагивая каждую четверть оры, когда ударяли в сигнальный колокол. Иногда за окном мелькала быстрая тень – летучие мыши вышли на охоту. Комнату заливал лунный свет. “Ярче, Луна, свети”, – вспомнились навязчивые строки. Куда уж ярче...

Эльф тихонько, чтоб не разбудить Феликса, встал и перебрался в кресло у окна. Колокол отзвонил три четверти. Знать бы еще чего. Неожиданно в окно скользнул черный комок. Летучая мышь! Роман без особого интереса наблюдал за зверьком. Ночной охотник за комарами, как и положено, бросился на белое – вцепился в портьеру. Но дальше стало твориться что-то вовсе невозможное. Нетопырь начал стремительно увеличиваться в размерах, при этом меняя свой облик и все больше и больше обретая сходство с человеком, пока не превратился в кого-то высокого с кожистыми крыльями и уродливой, приплюснутой мордой.

Монстр устроился в кресле напротив Романа и выжидательно на него уставился. Глаза у нелюдя горели адским пламенем, из пасти лезли чудовищные клыки. Тварь окутывал едкий серный дым. Эльф как-то отстраненно отметил, что на чешуйчатой башке ночного урода немыслимым образом держались преострые козлиные рога. Страха Роман не чувствовал, скорее интерес. Урод продолжал молча сверлить Романа взглядом, и бард не выдержал:

– Кто ты? Молчание.

– Кто ты такой? Ты меня понимаешь? Радостный кивок.

– Тебе что-то нужно?