Темное дело

— А не выпить ли нам? Поехали ко мне домой?

— Не хочу. У меня завтра суд с этой тварью, и я его продую.

— Тем более. Расслабишься, Ляльку попросим приготовить перепелок, она классно их жарит, креветок наварим гору, потреплемся.

— Спасибо, Герман, не могу, не хочу. Настроение не то.

— Собственно, я приглашаю тебя для себя, — сознался тот со вздохом. — Лялька меня игнорирует, надеялся, может, ты нас помиришь.

— Помирю. Но позже, ладно? Сам-то не пробовал помириться?

— Хм! Я только и делаю, что мирюсь. И так и эдак к ней, она уходит. Либо к детям, либо в свободную комнату и запирается. Ну, попадись мне стукач. Ой, что я с ним сделаю, ой, что сделаю…

— Сам виноват, — безжалостно сказал Никита. — Чтобы по бабам бегать, надо было не на Ляльке жениться, на ком-нибудь попроще. Чем тебя Олеська прельстила? По всем показателям она ниже Ляльки, даже сравнивать не имеет смысла.

Герману и так тошно, а друг добавил яду, поэтому он повысил голос, одновременно оправдываясь и наезжая:

— Попробовал бы ты пожить с одной женщиной изо дня в день, посмотрел бы я на тебя. Знаешь, самое изысканное блюдо, если его употреблять каждый день, надоедает.

— Сравнения у тебя… — обалдело выговорил Никита. — Слышала бы твоя жена. Ну, раз Лялька надоевшее блюдо, поменяй ее на другое и не мучайся.

— С ума сошел? Я Ляльку люблю. И детей.

— На вас не угодишь. Но у тебя, Гера, выбор большой, это у меня его нет. А по-моему, очень удобно: красивая жена под боком, с сексом проблем нет, а также с едой, чистыми рубашками, которые надо гладить, я лично терпеть не могу глажку — все никак тетку не найму, некогда. Тебя ждут и готовятся к твоему приходу, подадут и приберут за тобой, есть с кем словом перекинуться, а не встречаешься дома со стенами. Лялька в этом отношении идеал, да и не требовала многого.

— Да знаю, знаю, — вспыхнул тот.

— А что ж сравниваешь со жратвой? — Герман метнул в него гневный взгляд, Никита поднял руки, капитулируя. — Все, все, я ухожу, а то мы разругаемся. Честно, я устал и злой.

Во всяком случае, расстались не врагами, сейчас это дело плевое: были друзья — неразлейвода, через миг — готовы перестрелять друг друга.

Перед заседанием суда Никита отдал фотографии Серафиме, на этот раз девушка просмотрела их без смущения (всего три), видать, долго, методом медитаций, готовила свою психику к изучению интимных мест клиента.

— А где четвертая? — возмущенно спросила Сима.

— Четвертая? Ты про что? — не помнил Никита.

— С родинкой на органе, — рыкнула она, указав глазами на пах Никиты.

— А… — хохотнул он. — Я пошутил, нет там родинок.

— Ты… — задохнулась Сима. Оказалось, и ее можно вывести из себя, но она девушка стойкая, эмоции заглушила. — Больше так не делай. Твоя шутка могла подвести меня в суде, если бы я не просмотрела фото.

— А ты объясняй, — в ответ напал он на нее, — зачем тебе это нужно, не люблю недомолвок.

— Идем, — не вступила с ним в перепалку Серафима.

Мощный козырь выдвинула Панина — повторную экспертизу, что тут противопоставишь? На ее требование признать отцовство Серафима волшебным голоском промурлыкала:

— У меня вопросы к истице. — Получив разрешение от судьи, она завязала диалог с Яной, в которой уверенность заметно увеличилась: — Судя по вашим показаниям, у вас с господином Кораблевым разгорелся роман не только стремительный и бурный, но и страстный, верно?

— Да, — приподняла носик Яна, не подозревая, что ей приготовили ловушку.

— В таком случае вы знаете все отметины на теле моего доверителя, особенно в интимных местах. Расскажите суду, где они находятся и как выглядят. И вообще, есть ли особые приметы на теле этого человека?

Яна, без сомнения, не знала про отметины ничегошеньки, злобно зыркала на Никиту и его адвоката. Серафима доброжелательно ее подбодрила:

— Ну-ну, вспоминайте. Безумно любящая женщина знает наизусть своего мужчину. Так какие особые приметы имеет господин Кораблев?

— Я не… присматривалась… — Яна сглотнула. В следующий миг она нервно бросила: — Я любила его с закрытыми глазами.

— А глаза в момент близости не очень и нужны, — блеснула опытом Серафима. — Ваши руки и губы касались его тела, кожа соприкасалась с его кожей. Неужели вы ничего не обнаружили?.. А хотите, я подскажу вам? На теле господина Кораблева есть один шрам, вы не могли его не заметить даже с закрытыми глазами. А нащупав его, вы непременно открыли бы глаза и поинтересовались, откуда шрам, ведь в любимом человеке важно все, не так ли? Где же находится шрам?

Никита в который раз подивился своей защитнице и невольно скосил на нее глаза, озадачившись: сколько же Серафим в ней? И какая из них настоящая — невинная девочка, барышня-аристократка, рациональная адвокатеса или девица с порочными задатками?

— Я протестую, ваша честь, — сказала Панина. — Адвокат ответчика уводит в сторону, вынуждая мою доверительницу выворачивать наизнанку белье. Это не каждому по силам.

Во как загнула, с первого раза и не вникнешь, о чем это она, а Серафима гнула свою линию: