Темное озеро

Обратный путь в Сент-Луис сопровождался маревом размытого асфальта, перекрестков и знаков со стрелками, указывающими на неведомые новые пути.

Йена обуревало желание развернуться и заблудиться, но, заехав в гараж и войдя в дом, он понял, что есть только один путь.

Энди встретила его на кухне холодным поцелуем. Стол уже был прибран после ужина, но она оставила ему еду на тарелке, завернутой в фольгу.

— Где двойняшки? — спросил Йен.

— Наверху, делают уроки.

— Шэрон Лизандер поведала мне, что письма о приеме уже в пути.

— Мы получили их сегодня, — сообщила Энди, показывая на два конверта с эмблемой Гленлейка на столике буфетной. — Мне подумалось, что мы откроем их вместе. Может, у нас будет причина кое-что отпраздновать…

— Какой смысл праздновать заранее известное решение?

Он заметил, как она поморщилась от его тона.

— Что случилось, Йен?

— Почему бы тебе самой не рассказать мне? — спросил он, направляясь к себе в кабинет и зная, что она последует за ним. А потом закрыл дверь и добавил: — И для начала, может, расскажешь, что с твоим желудком?

— С моим желудком? — Она казалась искренне озадаченной.

— Короче, то хроническое заболевание, что заставило тебя запросить в архиве медицинские записи, когда ты забирала Кэссиди на День благодарения.

На лице Энди проявилось понимание, но он не знал, как интерпретировать сменившее его уныние.

— Если у тебя проблемы с пищеварением еще со школы, то, кажется, пора бы уже разобраться с ними.

— Я выдумала их, — тихо призналась она, избегая его взгляда.

Йен сложил на груди руки, выразительно побуждая ее продолжить объяснения.

— Я беспокоилась из-за этого расследования. О том, что Кэссиди может узнать… ну, она все равно узнала. Я же не думала, что тебе известно о Далласе, и хотела убедиться, что в тех записях не осталось ничего, что могло бы привести к раскрытию правды.

— Какое отношение к этому могут иметь твои старые медицинские карты?

— Ну в любом случае их больше не существует.

— Это не ответ, — он уже еле сдерживал ярость. — Что, черт побери, ты еще скрываешь от меня?

— Я могу спросить тебя то же самое, — огрызнулась Энди.

— Не сваливай все с больной головы на здоровую!

— Я все время следила за расследованием, — вызывающе возразила она, — и скрывала то, что подключалась к компьютеру Кэссиди в течение нескольких месяцев, изучая доказательства, собранные этим семинаром журналистики.

— И зачем же?

— Когда я впервые увидела фото машины Далласа на родительских выходных, то поняла, что должна защитить нашу семью. — Она помедлила. — Нас. Тебя.

В ее «айфоне» загудел рингтон текстового сообщения.

— Ты не собираешься отвечать, надеюсь? — спросил Йен, с недоверием наблюдая, как она вытащила телефон из заднего кармана.

— Естественно, не собираюсь, — резко бросила Энди и вдруг воскликнула: — О боже! Это Сильви.

— Монтгомери? С чего вдруг она решила связаться с тобой?

— Она пишет, что собирается позвонить мне, — объяснила Энди, — и надеется, что я смогу поболтать с ней.

Телефон зазвонил.

— Включи громкую связь, — бросил Йен, раздраженный вынужденной паузой, но желая услышать больше, чем тщательно взвешенные ответы Энди на все, о чем Сильви хотела «поболтать» с ней.

Энди сделала, как он просил.

Голос Сильви прозвучал удивительно знакомо, как и чувство вины, всегда возникавшее у него при ее появлении. После любого, даже случайного свидания.

— Уже много месяцев назад я послала Томми запрос в друзья, и наконец-то он меня принял. В общем, за последние сутки я не только подружилась с половиной нашего класса, но и получила сообщение от Джорджины, предложившей мне связаться с вами, а потом еще и голосовое сообщение от вашей дочери, Кэссиди.

Йен уже представлял себе, как Энди формулирует ответ, типа: «И тебе тоже привет», — когда имя их дочери поразило их обоих.

— Тебе звонила Кэссиди?

— Что там происходит? — как обычно подвывая и запинаясь, спросила Сильви.

— Она посещает семинар журналистики, они расследуют дело Далласа Уокера, — будничным тоном сообщила Энди.

— Я читала, что кому-то из местных горожан предъявили обвинение в убийстве.

— Наша дочь думает, что его обвинили несправедливо.

— Но… почему она позвонила именно мне? — Изумленное придыхание в голосе Сильви наводило на мысль о призрачной бесплотности.

Йен задался вопросом, победила ли она наконец свое пищевое расстройство или ее телесное состояние по-прежнему близко к скелету.

— Они опрашивают всех, даже отдаленно связанных с этим делом, — успокоила ее Энди. — Меня, Джорджину, Томми, Йена… наверное, они просто нашли тебя самой последней.

Молчаливую паузу заполняло лишь потрескивание помех. Йену надоело стоять, и он как можно тише опустился в кресло. Но, слегка отъехав на колесиках, оно врезалось в письменный стол.

— С тобой кто-то есть? — спросила Сильви. Энди стрельнула в мужа выразительным взглядом.

— Нет-нет, я одна.

Йен пожалел, что ее ложь не прозвучала менее убедительно.

Последовала очередная короткая пауза.