Темное озеро

— То есть он попал в список ожидания, — пояснил Роуэн.

— В конце концов он поступил в Корнелл, — заключила Ханна.

Мистер Келли похлопал себя по подбородку.

— Кто-то должен разобраться в том, чем он занимался тот свободный год и как воспринял такую отсрочку.

— Я могу, — вызвалась Лиз, — мне уже приходилось разговаривать с ним.

— И второй отказник, Томми Харкинс, — продолжила Ханна.

— И какие же у него проблемы? — спросил мистер Келли.

— От закончил Университет Иллинойса. Предпочел этот простой вариант.

Некоторые удивленно ахнули.

— Я понимаю, это может показаться шокирующим, — покачав головой, заметил мистер Келли, — но некоторые успешные люди посещали простые государственные вузы. Я сам провел четыре года в Пенсильванском университете — и стал полезным членом общества.

Кэссиди подала заявления в общей сложности в десяток университетов. Она точно не умирала от желания поступить в Миссурийский университет, но если это будет единственное место, куда ее примут, то планировала оптимальным образом использовать все тамошние возможности. Учитывая ее фамилию, их наследие в различных колледжах и долгую историю выписки крупных чеков разным альма-матер, она подозревала, что у нее все-таки будет хороший выбор. Фамилия Коупленд могла быть в чем-то обременительной, но в каком-то смысле могла оказаться благом.

— У нас есть другие зацепки или возможные подозреваемые? — спросил мистер Келли.

— Не уверена, зацепка ли это, — сказала Лиз, — но, очевидно, Сильви Монтгомери начала ходить в спортивный клуб «Меткий кий», потому что влюбилась в одного парня из этого клуба.

— В кого же?

— Ходили слухи, что в отца Кэссиди, — сообщила Лиз.

Ноа присвистнул, и все засмеялись.

— Достаточно, — оборвал их мистер Келли.

— А как она связана с Далласом Уокером? — спросила Кэссиди, в замешательстве стремясь сменить тему.

— Мне лишь известно, — Лиз пожала плечами, — что она вступила в его клуб.

— У кого ты узнала эту информацию? — спросил мистер Келли.

— Джорджина Холт Фордэм прислала письмо. И также упомянула, что нам следует обратить внимание на его отношения с преподавателями, если мы еще не учли этого. По ее словам, Даллас Уокер определенно не ладил с другими учителями.

— Про нелады, по-моему, нам уже известно, — задумчиво произнес мистер Келли. — Да и эта Сильви может оказаться ложной зацепкой… Но не помешает связаться с ней и выяснить, что она сама скажет. К вопросу о преподавателях: по-моему, Ханна, ваша группа уже занимается ими?

— Занимаемся, — подтвердила она.

— Если хотите знать мое мнение, то, похоже, эта цыпочка Джорджина сама не спускала глаз с мистера Уокера, — ни с того ни с сего брякнул Ноа.

— А что, Ноа, интересное замечание, — оценил мистер Келли, видимо, удивленный. — Кто-нибудь еще находит подозрительным, что у нее всегда наготове полезная и своевременная информация?

Глава 30

Йену хотелось идти на очередную благотворительную распродажу Джорджины не больше, чем Энди, но у них, похоже, не было выбора. Обычно он таскался туда из-за того, что Джорджина была лучшей подругой его жены, и поставлял рекламные напитки в бар, зная, что на ее мероприятиях плавают денежные «киты». Так было и в этот раз. Уже три участника договорились с ним о личной экскурсии по магазину с дегустацией винтажных образцов ячменного ассортимента.

А если уж говорить об Энди, то за деловой улыбкой она хорошо скрывала свой тусклый энтузиазм к любым начинаниям Джорджины. Пока Йен тусовался в толпе, его жена наблюдала за оживленными продажами от фирмы «Очарование Ладю» в разросшемся под руководством Джорджины и Уильяма Фордэм, перегруженном украшениями особняке усадебного стиля. Причем двадцать процентов прибыли должен будет получить ботанический сад Миссури.

Йен приглядывал за супругой или, точнее, за уровнем вина в ее бокале, отмечая, как часто она возвращается в бар за добавкой. Энди всегда была образцом светского общения, особенно когда на мероприятии рекламировалось одно из ее изданий; но его беспокоило потенциально взрывоопасное сочетание явного усиления ее тревоги и раздражения по мере опустошения каждого следующего бокала вина.

Джорджина вела себя как обычно. Йен не знал, способна ли она вообще вести себя по-другому. Однако Энди вела себя странно уже давно — с тех самых пор, как из прошлого вынырнул призрак Далласа Уокера, практически разрушив два десятилетия спокойной жизни.

К счастью, бо́льшую часть вечера они держались порознь. Энди слонялась около торговых стендов, предоставляя каждому гостю шанс лицезреть страницы книги, посвященные особняку Джорджины, пока сама хозяйка, излучая крайнее радушие, тусовалась в толпе богатых жителей Сент-Луиса. Йен подумал, что если так пойдет и дальше, то они вернутся домой без каких-либо разборок.

Вечер проходил более гладко, чем он ожидал, — до тех пор, пока не услышал случайно разговор Джорджины с парой незнакомых ему гостей.