Темное пламя. Дети Проклятия

Дальше, разумеется, штаны. Плотная ткань, зернистая на ощупь, как очень-очень плотный хлопок или лен, плотный до жесткости. Бранн, конечно, спит на боку, но может быть, не стоит… А, уже край куртки. Край неровный, да, ты помнишь, у него камзол, как все у неблагих, кривой и непонятный, у Бранна еще более, чем у других. А, по краю? Меховая же оторочка. Несколько швов… Кривизна, изгибы, лоскутки… один как бархат, другой как лен, третий как хлопок, а четвертый — атлас.

Мой Дей, ты нащупываешь ощущения и жамкаешь куртку, отчего я бурно радуюсь, что Бранн спит крепко. Но слава старым богам, дышит ровно. Притомился он с нами.

О, пояс! Да, пояс точно кожаный, без всяких «но». Неширокий, застегнут плотно. Хоть наш неблагой дышит спокойно и расслабленно. А с другой стороны на поясе пристегнуты ножны, но переворачивать его мы не будем! Не будем! Ну же! Фух.

Выше — согнутый локоть. Рука неблагого свесилась к земле, а ещё выше — рукав и плечо в рукаве. Да, тут тоже лоскуты. И, похоже, какие-то перья. Ты не помнишь, были у нашего неблагого на воротнике перья? Я тоже не помню, помню, что воротник темный… Ой-ой!

— Что ты делаешь? — недоуменно хрипит Ворона, не отрывая глаз.

— Я устал от тьмы. Хочу почувствовать мир.

Бранн дышит почти так же ровно, как во сне, но чуточку чаще; едва заметно — но чаще.

— И как?

В голосе нет насмешки.

— Занятно. Только я не могу понять, что это такое…

Отчетливо слышится хмык.

— Прям-таки не можешь? Что у ши, благих или небгагих, на самом верху?

— Голова!

— А на голо-уове?

— Волосы!

— И что же у-э-это у тебя под рука-уами?

— Но это же перья!

Мой волк запускает пальцы глубже, натыкается на острое ухо, которое слегка дергается, а Бранн довольно фыркает уже сквозь сон:

— Коне-эчно, это очень похоже на пе-эрья-а…

Бранн даже ответить толком не может. Зато можно поговорить со мной!

А ты же сражался со спутниками Отражения! Нет, на дороге из Золотого города ты пинал не глядя. И на звук метнул кинжал. Сражался и победил, с закрытыми глазами! Да, я знаю, теперь закрывать нечего. Но представь, что они закрыты.

Подними меч, оружие тебе всегда помогало. Теперь нюхай. Слабая горечь, как цвет полыни, размятый в ладони — это Бранн. Дым от костра, да. Запах еды и воды, болота и ночи. Запахи осязаемы, как и звуки. Что ты видел раньше? Тени? А теперь? Посмотри моими глазами, представь… Ничего?

Вовсе я не расстроился! Но спасибо, что прижимаешь меня к груди.

Это была лишь первая попытка. У тебя всегда есть я. И Бранн. Да, так, на спине Бранна, можно прилечь, забыв про этикет. Тут все швы его неблагой куртки. И сам Бранн точно теперь никуда не денется. Вместе со своей курткой.

Мир можно соткать из всего, мой теплый и пушистый Дей. Из тишины и дыхания, из веры и памяти. Из дружбы и любви. И — из надежды.

Спи, мой волк.

Глава 23. Благие земли

Мой волк, ты опять просыпаешься рано, слишком рано, хотя ненамного раньше нашей Вороны. Я не вижу особых поводов для радости, но просто счастлив видеть твою улыбку! Цвет папоротника греет руки и грудь. И меня! Его теплые волны будто наполняют нас силой — чем ближе мы подходим к благим землям, тем живее кажется добытый такой страшной ценой цветок.

Ворона ворочается, неожиданно кряхтит, усаживаясь:

— С тех пор как я ночевал на болоте последний раз, оно стало гораздо немилосерднее. По мне будто промаршировал Семиглавый… — тон Бранна становится подозрительным. Пусть и остается занудным в целом. — А что это за след у тебя на щек…

— Это веточка!

— Веточка, значит, — хмыкает. — Ну, пусть веточка, — поднимается, опираясь на твое плечо. — Возможно, сегодня мы будем уже на благих землях.

Однако благие земли благими землями, а пока перед нами болото. Раскинулось, не такое коварное, как раньше, но несомненно: опасное, дышащее, топкое.

Бранн ведет тебя, мой волк, по-прежнему беспрепятственно. Кажется, звание Хранителя осталось за ним и после всех приключений с Трясиной, и после развенчания его из принцев. Возможно, это пожизненное звание, мой Дей?

Впрочем, пожизненное или нет, а через пару лиг, когда воздух становится отчетливо болотным и раздражает твой чувствительный нос, наш неблагой начинает дышать шумно.

— Бранн? — беспокойство в твоем голосе заставляет неблагого остановиться, плечи под твоей рукой приподнимаются и опускаются.

— Гх-ха, Дей? — заговаривает Ворона, а дыхание уже с хрипами.

— Это болото? Опять? Но почему?

Ты опираешься локтем на плечо неблагого, платок оказывается в твоей левой руке словно сам собой, а фляжка таким же странным образом в правой.

— Пх-хоследний привет от, гх-ха, Трясины, — вертит головой Бранн и переводит дух. — Дей, а что ты, гх-ха, делаешь?

— Совершенно ничего, — твое бормотание сопровождает поливание платка из фляжки.

Вода чистая, ключевая. Пробку удобно выдергивать и держать зубами. Теперь влажный платок приятно холодит ладонь. Пробка возвращается в горлышко фляги, фляга на пояс, а свободная рука удобно устраивается на загривке Вороны. Ты поворачиваешься к нему лицом и говоришь очень назидательно:

— Продолжай задыхаться в свое удовольствие!