Темное пламя

Первый закон Великого Кольца требовал: «Если принято решение о том, что необходимости в физическом уничтожении социума, деградировавшего до потери человеческого облика, НЕТ, должны быть предложены действенные методы его лечения, гарантирующие восстановление его адекватности до нанесения им невосполнимого физического и нравственного вреда другим социумам на планете и (или) за её пределами».

Работа виртуальных роботов и спонтанная медитация Эдны, позволившие установить личности многих «Скрывающихся», дали возможность начать погружения в эти личности по методике неметоров. Медитации показали, что увиденное оперативной группой — вершина айсберга. Самые опытные звездоплаватели пришли в ужас от записей медитаций Эдны, Сандры, Мидори, Дейры и Ириды. И не только от того, что делали «Скрывающиеся», а скорее от того, что они думали и чувствовали. Совет звездолёта и Совет Хранителей засекретили эти мнемограммы только из соображений этики.

— Что ты думаешь об особом мнении Мидори? — подняв голову, спросил Мир.

Мидори, единственная из посвящённых в исследование социума «Скрывающихся», была против их немедленного уничтожения. Она принимала всю ответственность на себя и просила оставить её на Ириде с особой научной группой, имеющей чрезвычайные полномочия.

Именно Мидори попросила Мира поставить этот вопрос перед Эдной.

— Я поддерживаю решение Мидори остаться на Ириде и думаю, что для неё нужно сформировать максимально компетентную группу, — твёрдо ответила Эдна. — Но в том числе и потому, что Мидори и часть наших товарищей останутся здесь, имея в своём распоряжении аннигиляторы, социум «Скрывающихся» должен быть уничтожен!

Мир пронзительно взглянул в глаза Эдны. Она вздрогнула: он никогда на неё так не смотрел.

— Ты просишь меня принять решение лично и немедленно нанести удар или мы можем узнать мнение Совета? — спросил он.

Эдна задумалась.

Разговор происходил в её каюте. Царил полумрак, под потолком медленно вращался сияющий тысячами граней виртуальный опалесцирующий шар, который она зачем–то включила. Мягкие блики плыли по лицам, придавая им ирреальное выражение.

— Каждый час приближает атаку на «Аристон» и иридиан, и я не уверена, что мы сможем её отразить, — сказала она. — Точное время атак из медитаций мы не узнали, будущее многовариантно. Ты понимаешь, какую ответственность принимаешь, предлагая вынести вопрос на Совет?

— Да! — жёстко ответил Мир.

— Что ж, соберём чрезвычайное заседание, — медленно сказала Эдна и, помолчав, добавила: — Ты очень устал, Мир, только ради тебя я иду на такой риск. — И грустно посмотрев, с просящими нотками в голосе закончила: — Думаю, ты понимаешь, каким будет решение Совета. Даже Дейра определилась и не видит другого выхода.

— Ты всегда была сильнее меня, — задумчиво кивнул Мир, — но я не думаю, что дело в усталости, — его глаза немного просветлели.

Эдна бросила на него встревоженный взгляд. Она медленно встала, протянула к нему руки. Мир тоже встал, взял её руки в свои. Бесконечное мгновение они смотрели друг другу в глаза.

— Давай послушаем музыку, — вдруг предложила она. И, дождавшись его согласия, протянула руку к виртуальному терминалу.

Медленно и удивительно торжественно прозвучали первые аккорды. Древняя перуанская мелодия, написанная ещё не только до испанского вторжения, но и даже до инков, вдруг здесь, на Ириде, зазвучала, являя свою сокровенную красоту.

Мелодия, казалось, вышла за стены каюты и плыла над миром, уже ставшим для землян родным. Печальная и грозная, она была суровым и беспощадным напоминанием о необходимости выбора, каким бы страшным тот не был.

После того как утихли последние звуки, звездолётчики ещё долго молчали.

— «Полёт кондора», — тихо сказал Мир, — но ведь он о необходимости выбора, а не о необходимости принимать настолько страшное решение.

Эдна опустила глаза.

— Мысль о том, что может возникнуть беспощадная необходимость уничтожить нашу инфернальную вселенную, проходит через многие предания Месоамерики, — сказала она. — И кондор, или американский гриф, отождествлялся древними перуанцами с богом Солнца или, если говорить европейским языком, с солнечным героем Самсоном. Поэтому, если он отправился в полёт, боюсь, это его последний полёт над нашим миром.

— Нет, — покачал головой Мир. — Выбор есть всегда. И поэтому если кондор всё же поднялся над миром, то он скользит по той самой тонкой линии между жизнью и смертью — по лезвию бритвы, если пользоваться выражением Эрфа Рома… Поэтому его полёт так прекрасен, — тихо закончил он.

— Давай помедитируем вместе, — сказала Эдна.

Мир кивнул, и они опустились в кресла.

2