Темногорье

— Мясо кролика с овощами, — пояснила она, — наедайся, а то больно тоща.

Катя замешкалась: интересно, кто варил еду? Хотя, какая разница, не заразится же она. И вообще, они вроде нормальные люди, а что внешне неприглядные — так они в этом не виноваты. Катя жадно накинулась на ужин: как же она проголодалась. Даже руки трясутся от жадности. Она съела все до капли, а потом вымакала хлеб в оставшуюся подливку. Вкусно, не хуже, чем у Хамы. Катя решила осторожно выведать у Сары:

— Слушай, вы не видели поблизости небольшой дом? Он на игрушечный похож. Там живут мои друзья, я к ним шла и заблудилась.

Сара неопределенно пожала плечами. Катя начала описывать, как выглядели Хама и Хакки, но Сара отмахнулась:

— Да таких полно: пожилая женщина и немолодой мужчина.

— Они, как я, — добавила Катя, — обычного роста, не вашего.

Неудобно, что про Хаму она больше волнуется, чем про маму, но до мамы не добраться, а Хама совсем рядом. Сара нахмурилась и потрогала ее лоб:

— Температуры вроде нет. Пигалица, лилипутов мало, и все они работают на твоего бывшего владельца. Он собрал всех, уж я-то знаю — мы из одного цеха, цирковые. Я понимаю, что трудно принять, что ты — не такая, как все. Но лучше не убегать в вымысел. Добром это не кончится.

Кажется, ее за сумасшедшую приняли. Ха-ха-ха.

Спать ее уложили в фургон.

— На воздухе, конечно, лучше, — пояснила Сара, — но не хотелось бы, чтобы на тебя наступили в темноте. Так что спи в укрытии.

Да она мечтает об укрытии уже сколько дней. Бен открепил полку, привязанную к стене кибитки, достал тюфяк и подушку с одеялом. Сара принесла белье.

— Сама заправлю, ты не справишься, — сказала она.

Катя поблагодарила от души: она настолько устала, что ног не чувствовала. Ее голова коснулась подушки, и через пять минут она уже спала.

Глава двадцать третья. Нить арахниды

Катя висит в центре паутины. От нее во все стороны расходятся серебряные нити, покрытые сверкающими каплями — утонченная красота, торжество совершенства. Вокруг кромешная тьма, словно ожил один из мифов, и бог с головой крокодила проглотил солнце, набил им свою ненасытную утробу. И тишина. Лишь чувствуется небольшое вздрагивание в дальнем углу, но сама Катя замерла, как мышка, и не шевелится. Ей не хочется привлекать внимание того существа, что в углу. Катя даже старается не думать о нем, будто так можно избежать опасности. Существа нет, как и Кати. Сама Катя где-то далеко-далеко, в убежище. Но тот, что притаился в конце сети, так не считает, и тянет нить к себе. Катя начинает дергаться, стараясь выбраться, но лишь сильнее увязает в тенётах. И существо уже спешит к ней.

Катя вскочила. Не узнала место, где находится, и запаниковала. А потом вспомнила события дня и облегченно выдохнула — с ней все в порядке. Нет, конечно, не в полном порядке, а в относительном, но она жива, и никто не собирается ее сожрать. В окно кибитки светила луна, озаряя окрестности. Рядом с фургоном спала Сара, около нее — сиамские близнецы. Катя их прекрасно различала, ведь луна такая яркая. Луна? Катя вновь подняла взгляд и тут до нее дошло, что луна обычная, белая. Катя больше не на темном пути.

Вот так всегда. Мечтаешь о чем-нибудь, а когда желание исполняется, понимаешь, что это ловушка. Катя хотела, чтобы темная дорога кончилась, а сейчас, когда это произошло, испугалась. Как же она найдет Игоря и дядю Диму? Как вернется домой? Почему так произошло?! Катя нашарила медвежонка и прижала к себе. Хорошо, что хотя бы плюшевая игрушка рядом, не так одиноко. Она долго сидела у окна, пока вновь не уснула. Утром ее разбудила Сара:

— Вставай, пигалица, завтрак готов.

Катя выбралась наружу. Как же непривычно. Все такое огромное: люди, кибитки, лошади, а она как Гулливер среди великанов. Читала она эту книгу — мама заставила, еще в детстве. Хорошо, что в клетку не посадили. А то решили бы, что живая кукла, и ребенку бы подарили.

Катя умылась и позавтракала овсяной кашей. Раньше бы ни за что не стала, а сейчас ест и не морщится — вкусно. Со сливочным маслом и медом, очень даже.

— Какой номер приготовишь, Кэт? — поинтересовался Сэм. — У меня все артисты выступают.

Катя растерялась: что он от нее хочет? Что за номер? Сара, увидев ее растерянность, подсказала:

— Может, станцуешь или что-нибудь из гимнастики?

Катя кивнула: да, станцевать она может. Наверное. Ей сейчас надо держаться труппы, отрабатывать хлеб. За просто так ее никто кормить не станет, им самим деньги с неба не падают, а там видно будет.

— Тут не потребуется что-то сложное, — успокоила Сара. — Мы цирк уродов. Люди ходят посмотреть на наши уродства, в первую очередь, а номера мы исполняем, потому что цирковые.