Темнота в солнечный день

– Именно что, – поддержал Сенька. – Кого отзвездить, мы всегда найдем. А литр он и есть литр. Покараулим, лишнее развлечение будет. Когда ты его тачку чаще всего видишь, Доцент?

– Да вечерком обычно.

– Вот вечерком и будем ловить…

– Заметано. А сейчас и в ларь бы не мешало.

– Святое дело…

Они перешли улицу и двинулись по лесу знакомой тропинкой. Внезапно Сенька остановился, посмотрел вправо:

– Тс…

Они остановилась и прислушались. С полянки справа доносились звуки, не похожие ни на пьянку, ни на драку: странная возня, девичий вскрик, словно бы придушенный, потом не оставлявший сомнений злой голос:

– Молчи, сучка, запорю!

А дальше девушке, похоже, зажали рот; тут уж никаких сомнений не оставалось. На их собственные развлечения, никогда до такого градуса не доходившие, нисколечко не походило. Все там разворачивалось по-настоящему, а это было неправильно. И оттого, что насиловать в падлу, и оттого, что кто-то вздумал паскудить их законный район такой вот самодеятельностью.

Отреагировали они мгновенно, как собака при виде аппетитной кошки. Кинулись туда, картину срисовали с первого взгляда. Классическую, можно сказать, картину. Эти обормоты для своих уголовно наказуемых забав выбрали не самое удачное место – полянка совсем близко отстояла от центральной дорожки, так что там было гораздо светлее, чем в чаще. Четверо, не страшно, не неприятно. Один стоял чуть в сторонке – идейное руководство осуществлял, ага, двое прижимали девчонку к дереву, зажимая рот, третий вертел у нее перед глазами ножиком, угрожающе вопрошая:

– Тебе что, мордаху порезать?

Батуала на ходу снял гитару с плеча, они одним махом оказались на полянке, и Сенька спросил:

– Нарушаем, граждане?

Столь уверенно и жестко, с властной мусорской интонацией, что те в первую секунду испуганно дернулись, но тут же оценили ситуацию и расклад, и не походило, чтобы собирались отступать. «Идейный руководитель» процедил:

– Шлепали бы отсюда, юные друзья милиции…

(Никак не походило, чтобы незнакомцы были их постарше. Чуточку помоложе – очень может быть.)

– Сделайте так, чтобы вас долго искали, – предложил Батуала, удобно держа гитару так, чтобы в любой момент перехватить ее гриф. Другие двое чуть расступились – нужно было небольшое время, чтобы приблизительно прокачать противника. Особенно амбалистыми те не казались, да и верткими тоже. Залетные какие-то, а оказавшись в чужом районе, себя чувствуешь не вполне уверенно, это тоже надо учитывать… а поскольку трое против четверых, не грех и поискать подручные средства.

Митя себе такое уже определил: знакомый, как и вся здешняя природа, корявый серый сук в двух шагах слева. Рот девчонке уже не зажимали, но она не кричала – с перепугу, конечно.

– Ну и что вы тут в нашем районе разврат устраиваете? – спокойно спросил Батуала.

– А тебе завидно?

– Не любим мы тут таких…

– Серый, объясни дяденьке, что у тебя мандат есть, – сказал державшийся чуть в сторонке.

Тот, с ножиком, скачком приблизился и принялся виртуозить ножиком перед Сенькой и Доцентом, тараторя скороговоркой:

– Вы что, не поняли, что крести козыри? Или сами в очередь захотели? Так занимайте места без кипеша, всем хватит…

Судя по всему, он никогда не проходил учебу у Катая или кого-то похожего, научившего бы: нож достают, чтобы бить, а доставать просто так – признак дурачины, которую нужно учить уму-разуму, не отходя от кассы… Пока что Доцент ограничился тем, что спросил как мог презрительнее:

– Что, блатной, что ли?

– Твое собачье дело? – И он замаячил ножичком еще энергичнее.

– Не столь блатной, как доходной…

– Пошли на хер, говорю…

Тут уж дальше рассусоливать не стоило, не на трибуне исторического съезда. Сделав шаг назад, Доцент подхватил сук и по заранее продуманной траектории обрушил на руку с ножом. Почти синхронно гитара Батуалы с жалобным визгом струн и оглушительным треском дерева закончила свою недолгую жизнь на макушке того, кто оказался ближе всех к нему. Наметился явный прогресс – тот, у которого Доцент выбил нож, скособочился, взвыл, схватившись за запястье, отоваренный гитарой, инстинктивно присел, хватаясь за голову. Новый расклад стал моментально ясен обеим командам. Это еще ничего не означало – мало ли какой умелец махать руками хитро мог среди них найтись, но тут поблизости послышался деловой топот, мелькнул через ветви луч фонарика, и короткой трелью залился милицейский свисток.

– Рвем когти!

Четверо кинулись к дороге – двое непобитых мчались шалыми зайцами, но и те, кому досталось, бежали прытко. Сапоги бухали совсем рядом, Доцент – света было достаточно – разглядел поблескивавший в листве свой боевой трофей и аккуратненько опустил на него толстый сук, закрыв от посторонних глаз за пару секунд до того, как их осветили с трех сторон три сильных фонарика. Вокруг в три глотки заорали:

– Стоять! Милиция!

Еще двое пробежали правее, через дорогу, явно кинулись во дворы. Фонарик мельком осветил девушку – она прижалась к дереву, прижимая на груди лишившуюся пару пуговиц блузочку, присев на корточки, подобрала сумочку, всхлипывая.