Темные алтари

Прошли годы, и Фил и Луи давно уже были не мальчиками, а солидными семейными людьми, и пора им было, думал Луи, стать самостоятельными. Он верил Филу так же, как верил в то, что если Фардуччи и узнает об их сбережениях, то вряд ли догадается, что большая часть их вкладов находится не в «Колтрейн-банке», а в каком-то не очень известном банке в другом, далеком от их города штате. Только о Бетси он не позаботился, но она была чем-то иным, отличным от всей его остальной жизни, и когда он задумывался о ней и ее будущем, то невольно связывал с ней и свою судьбу. В глубине души он сознавал, что это невозможно, но никогда не признавался в этом открыто и успокаивал себя тем, что не отделяет себя от нее.

И все-таки ему было тяжело. Особенно после того, как застрелили У. К. Беглера.

Он не был абсолютно уверен в том, что это сделал Кардуно, маленький пуэрториканец, у которого под глазами были большие темные круги, но ведь он явно неспроста приехал в их город за несколько дней до того, как Луи прочитал в местной газете, что неизвестным лицом вчера был убит в своей оружейной мастерской на Кросланд-стрит У. К. Беглер, пятидесяти четырех лет, и некоторые обстоятельства наводили на мысль, что он причастен к этим событиям. Луи сумел внешне сохранить самообладание, но внутри его что-то словно заледенело, и с тех пор этот холод вот уже многие месяцы не исчезал и то временами внезапно охватывал все его существо — и тогда без всякой видимой причины он начинал дрожать всем телом, — то таился где-то в глубине сердца.

Фардуччи отрекомендовал им Кардуно как свое доверенное лицо, специалиста по поставке различных автоматов для увеселительных заведений, и в тот день, когда Беглера застрелили, у Кардуно было бесспорное алиби. Десятки людей, оказывается, видели его с Филом и Луи в различных местах в предполагаемое время совершения убийства. Это было алиби и для Фила, и для Луи. Никто не усомнился в их словах, ни у кого не возникло никаких подозрений, и это удивило Луи. Он помнил, как на следующее утро в том же самом баре-ресторане «Нон-стоп», пока они втроем пили кофе, он, прикидываясь, что случайно узнал об убийстве из сообщения в газете, обратил на него внимание Фила. Фил, который не имел привычки читать газеты, удивился или умело изобразил удивление, что кто-то — за что бы это? — свел счеты со стариком Беглером. Тогда Луи еще более ловко прибавил, что они оба хорошо знакомы с У. К. Беглером, чинили у него свои пистолеты, а Фил даже автоматическое ружье. Кардуно слушал их с безразличным видом и сказал как бы между прочим, что этот Беглер был шерифским прихвостнем, доносчиком, свиньей и в том, что его убили, нет ничего удивительного, особенно если учесть его ремесло.

В тот же день Кардуно уехал.

Неизвестное лицо, застрелившее Беглера, до сих пор не нашли.

Луи не смел сказать о своих подозрениях Фардуччи, поскольку видел, что шеф не заговаривает об этом, и понимал, что ему не следует о чем-то спрашивать и выражать мнение по этому поводу.

Не поделился он своими сомнениями и с Бетси.

Ее он, наоборот, пытался успокоить. Он даже сам посоветовал ей побыстрее продать мастерскую и дом отца и нарочно не стал интересоваться, кто его новые владельцы, что (теперь он это понял) было с его стороны ошибкой.

Прошел почти год, никто не вспоминал о Беглере, и вот неожиданно Кардуно опять появился в их городе, вроде бы без ведома Фардуччи…

«Кадиллак» стремительно въехал по плавным поворотам на возвышение. Луи свернул к стоянке, огороженной пестрыми рекламными щитами, увидел старый темно-вишневый «форд» Фила и пристроился рядом с ним. Он снова подумал, что если надо будет ехать вместе, то лучше ехать на его машине — здесь он чувствовал себя в большей безопасности, здесь все у него было под рукой, да и сам он за рулем был всегда очень собранным.

Он вышел из машины и на сей раз не стал ее запирать. Из окон бара-ресторана вся стоянка была видна как на ладони, да и Кардуно, если он уже ждал их, незачем было это видеть. Не только стоянка была видна из ресторана — архитекторы таким образом запроектировали здание на вершине холма, что из огромных его окон открывалась вся волнистая равнина, зелено-синяя под высоким небом и знойным солнцем вплоть до затянутого сероватой дымкой горизонта. Где-то вдали за холмами виднелись четырехугольные громады старого центра города, за ними, как-то неестественно вытянувшись, торчала телевизионная башня с блекло-розовыми сигнальными огнями, которые мигали, соблюдая равные интервалы, и ночью и днем, а еще дальше темнели лесные массивы, серебрились полоски остывающего пара, выпускаемого невидимыми на этом расстоянии фабричными трубами.

Прежде чем войти, Луи взглянул сначала на часы на табло над входом, затем на свои — и те и другие показывали ровно десять тридцать. Он любил быть пунктуальным, но флегматичный Фил, тоже, вероятно, встревоженный появлением Кардуно, приехал раньше времени, а возможно, что и Кардуно уже был здесь.