Темные дни, черные ночи (СИ)

- Послушай, дорогой, - обернувшись, наконец, к нему, спрашивает Круэлла, нервно облизывая губы – и что, ты просто принял тогда меня? И все? Вот такую? Злодейку?

Он пожимает плечами:

- Я просто в тебя влюбился. И потом, я видел твою мать. С такой, как она, любой чокнется. Тебя нужно было лечить, тебе нужно было помочь. Это была ее материнская обязанность. Это, а не прятать тебя от мира, а мир – от тебя. И если я полюбил тебя, я подумал тогда, что могу подарить тебе этот мир, который столько лет у тебя незаслуженно отбирали. Тебе его приходилось красть. Я мог понять боль твоей матери. Но я не мог понять ее злости. Не знаю до сих пор, злилась ли она на тебя, за то, что ты такая. Мне кажется, все же на себя, потому что не знала, что с тобой, такой, делать. От бессилия злоба сильнее всего, любимая. А я мог тебе помочь. Я знал.

«Ни черта ты не знал, грязный писака, как жаль, что ты не помнишь, что действительно произошло, когда ты увидел мое истинное лицо» - Круэлла нервно дернула плечами. Это был вечер ее полного абсолютного триумфа. Который превратил в ничто за одну секунду мерзкий бумагомаратель, сидящий теперь перед нею и называющий себя ее мужем.

- Кру… - он подвигается к ней так близко, что она чувствует его эрекцию, - любовь моя… ну что такое, а? Что с тобой, скажи?

Так, все. Лучше уж потерпеть пять минут кошмара, чем отбиваться от его назойливых приставаний.

Круэлла сделала глубокий вздох и, нащупав руками его ширинку, расстегнула ее, запуская пальцы туда.

У него, конечно, был самый обычный мужской член. Но она едва не скончалась от мерзкого чувства, когда ласкала его, проводя пальцами по головке и ощущая легкий пушок на коже, пока ее новоиспеченный муженек шумно, как печка, дышал, затягиваясь воздухом, как никотином.

Несколько минут позора – и все, она свободна. Липкая сперма течет по пальцам и, достав влажные салфетки из сумочки, Круэлла с особой тщательностью вытирает руку. От омерзения хочется блевать. Ни один ее любовник, кроме, конечно, Голда, не вызывал у нее отвращения такого, как этот пачкатель чернил.

Звук застегнувшейся ширинки ускорил ее капитуляцию. Черт, раньше она думала, что скорее Земля взорвется, чем она трахнет Айзека. Время меняется. А все сраный мальчуган в одной и той же клетчатой рубахе.

- Что такое, дорогая? – супруг поневоле перехватывает ее руку, - раньше тебе нравилось совсем другое.

Она даже ахнуть не успела, когда рука оказалась в ее собственном рту. Запах спермы все еще чувствовался. Это был ад.

Круэллу согнуло пополам, и вот уже все содержимое ее желудка взрывом вырвалось на дорогие дизайнерские туфли. Пришлось одернуть ноги, чтобы не испачкать еще и кожу. Роскошному платью пришел конец.

- Ты что?

- Извини, дорогой, кажется, я что-то не то съела – пробормотала первое, что пришло на ум Круэлла. Думать сейчас она была совершенно не настроена.

- То есть, я настолько тебе противен, да? – визгливым, истеричным тоном спрашивает Айзек. – Все ясно. Кто он?

- Он?

- Да, твой новый чертов любовник, кто он? – резко развернув ее лицом к себе, он орет, давя пальцами на ее подбородок. – Нашла себе очередного идиота, да, а мне опять терпеть?

А, так в этой плохой пародии на реальность она ему изменяет? Ох, ну хоть какая-то компенсация! И правда, интересно, с кем же?

- Понятия не имею, дорогой, он всего лишь плод твоей больной фантазии – Круэлла пожимает плечами.

- Ага, конечно, первые три тоже ими были, любимая. Как ты вообще можешь быть такой жестокой со мной?

- Я - Круэлла Де Виль, забыл?

- Ты не дашь мне забыть этого никогда – он сердит и расстроен.

- Ну и не жалуйся. Сам выбрал.

Больше он ее не доставал. Оказался не настолько безумным, чтобы снова лезть на рожон. Тем лучше для него.

Домой они приехали в абсолютном молчании.

Круэлла не помнит, чтобы когда-нибудь еще она испытывала такое непреодолимое желание помыться. Она срывает с себя платье, буквально рвет на себе дорогое дизайнерское нижнее белье, и запрыгивает в ванную, когда та даже не успела набраться воды как следует, больно ударившись бедром. Чертов день, а он так прекрасно начинался.

Ей, впрочем, удалось погрузиться в некоторую негу, и, кажется, даже задремать немного. Во всяком случае, проснулась она голой, в своей кровати. Очевидно, именно Айзек, беспокойно крутящийся на своей половине постели, перенес ее сюда. Ну что ж. Иногда он все таки мог обращаться с девушками правильно.

Она окидывает долгим взглядом светящийся навесной потолок.

Все, все идеально в этом доме. Но, Боже, почему, почему вместо того, кого она так отчаянно любит и хочет, в постели рядом с нею этот мерзкий, противный, хныкающий червяк? Даже с Файнбергом семейная жизнь и то не была таким наказанием. Во всяком случае, он хоть подолгу отсутствовал, давая ей возможность отдыхать от его рожи. Но этот ведь не отстанет. Так и будет крутиться у ее ног, как уличный, оборванный щенок.

- Кру, - он робко прижимается к ней лицом,- прости меня, пожалуйста.

- Ты ничего не сделал, дорогой.

- Но ты злишься на меня, любимая.