Темные дни, черные ночи (СИ)

Круэлла уж почти запыхалась и тяжело дышит. Вот говорила же она себе, курение до добра не доводит! Ее легкие, наверное, и впрямь похожи на химзавод, а то и похлеще. Румпель же бежал за Темной, как горная лань – легко, изящно и вприпрыжку.

Он обернулся:

- Ты где там, дорогуша? Не отставай!

Проклиная все на свете, Круэлла шагала по камням. Каблуки дорогих дизайнерских туфель выглядели уже как гармошка. К тому же, ей было жутко холодно, зря Румпель говорил о том, что она не должна чувствовать ничего подобного. Но она молчала, лишь сердито сопя, и сжимала губы в тонкую ниточку.

Когда же она, наконец, догнала его, то остановилась, переводя дыхание и бросила на него испепеляющий взгляд:

- Проклинаю себя за то, что вечно поддаюсь на твои авантюры, дорогой. Сначала меня чуть не проглотило на обед черное огнедышащее чудище в замке у Драконихи, потом меня скинула со скалы эта Спасительница – чемпионка по бегу. Теперь еще и это! Что за гонки с препятствиями?

- Эти гонки, дорогуша, помогут тебе воскреснуть – спокойно ответил Голд, продолжая путь.

Она посмотрела на него. Он кусает губы? Он не смотрит ей в глаза? Это что-то новенькое. Прищурившись, спросила:

- Да тебе-то что до этого, дорогой? Вот сидела я там на своей скале, и болтала ногами. И все. Нет, ну за сигареты, конечно, спасибо, но почему я просто не могу вернуться туда, где была раньше и праздно ходить из стороны в сторону, а?

Румпель хитро улыбается:

- Ну неужели же тебе нравилось быть убитой, дорогуша?

- Да с каких это пор ты печешься о моих симпатиях, дорогой? – Круэлла нервно дернула плечами, услышав, как он хихикает.

- Я скучал по тебе, Кру. Мне тебя жутко не хватает, знаешь ли.

У нее отвисает челюсть. Нет, она, конечно, знает, что выглядит крайне глупо, но все-таки не может сдержаться и прячет довольную улыбку в губы. Хотя, конечно, Румп не мог не заметить, как блестят ее глаза, ну да ладно. Ей никто никогда еще не говорил, что скучает по ней. Это ново, необычно, и ей это нравится. Сказанные Темным слова придают ей сил, и она мчится за Свон с удвоенной энергией. Теперь уже сам Румпельштильцхен за ней не поспевает…

… Беги, Свон, беги, приказывает себе Эмма, шастая по лесу, как безумная. Ее всю трясет, тьма затягивает ее с каждой секундой все сильнее, завязывает на ее горле тугой узелок и мучает ее, как никто и никогда еще в жизни.

Дойдя до огромного дуба, она останавливается. Привалившись к нему, дабы хоть немного отдышаться и отдохнуть, оглядывается. Злодеев нигде нет. Отлично будет время ей подумать.

В голове тяжелым стуком пульсирует мысль о том, что она осталась совсем одна – наедине с темнотой. Это ее убивает. Это высасывает из нее последние силы сопротивляться Тьме.

Когда она принимала Тьму ради них, во имя них, для них, ее любимые люди казались подавленными и напуганными. Они не хотели ее отпускать. Родители бессильно сжимали руки в кулаки, мать плакала и ломала пальцы рук от невозможности помочь. Реджина злилась так, как никогда не злилась, потому что (Эмма знает это) она прекрасно понимала, куда несет ее подругу. Киллиан даже кинулся сам в эту черную тучу и в тот момент она окончательно поняла, как он для нее дорог, хоть и знала – Тьма откинет его, как баскетбольный мяч. Пират ей больше не нужен, а вот Спасительница – всегда пожалуйста.

Где же они все теперь? Увы, это совершенно не понятно. Никого нет, а ведь прошло уже столько времени с тех пор, как она вынуждена была покинуть Сторибрук. Почему ее никто не ищет? Где родители? Ведь они столько боролись за Свет в ней, за право всегда оставаться такой, какая она есть, Спасительницей, героем, они всю жизнь посвятили именно этому. Но – нет. Она здесь, сопротивляется из последних сил, пререкается с Крокодилом и его Долматинкой, а им наплевать.

Где Генри, ее сын, боль ее юности, о котором она столько горевала, когда они были в разлуке? Он всегда так яростно выступал на стороне добра, что сделал, казалось бы, просто невозможное – обратил Злую Королеву, настоящее исчадие Ада, к Свету, направил ее на путь героя – истинный путь. Он сам пришел однажды к ней, к Эмме, и просто сказал: «Я – твой сын», а ведь она и не надеялась его увидеть когда-нибудь. У этого мальчишки благодаря Реджине, было все, его детство проходило в праздных забавах и роскоши, он мог бы сотни раз закрывать глаза на то, как его мать уничтожает людей, но ему нужен был свет. Свет в душе Злой Королевы, возможно, худшей из всех, кого носила Земля. Генри – мальчик, которому нужна надежда. Не зря после самоубийства Айзека (бедолага так и не смог смириться с потерянной любовью и убитой возлюбленной и спрыгнул с той самой скалы, откуда Эмма сбросила Круэллу) именно Генри достался титул Автора. Он дает надежду на лучшее всему земному. Так почему же не торопиться вновь дать эту надежду ей, своей матери?