Темные игры

Шахзаде Ирулана, названного так в честь великого предка-завоевателя, она часто видела в детстве. Тихий кареглазый мальчик совершенно терялся рядом с шумными братьями, но Солнечного визиря любил и охотно играл с его детьми. Правда, Наргис он дичился, зато с радостью принимал Надира, который знал много сказок и тоже предпочитал игры сложные и негрубые. Даже когда играли в похищение шахской дочери, роль которой неизменно отводилась Наргис, мальчики не спорили, кому быть злым джинном, а кому – шахзаде-спасителем, не били палками розовые кусты, что изображали армию джинна, а участь пленницы предпочитали разыграть в нарды, из-за чего ей частенько приходилось оставаться во власти похитителя. И все-таки с Ируланом было весело, и Надир часто с ним встречался во дворце, когда Наргис вышла из возраста детских игр и стала оставаться дома.

– Увы, болезнь его довольно тяжела, – вздохнул Джареддин. – Говорят о проклятье, вот почему пресветлый государь собрал в покоях шахзаде всех придворных чародеев.

– Но ты здесь, – уточнила Наргис. – Не лучше ли было остаться рядом с больным?

И тут же испугалась, что перестала казаться избалованной девицей, думающей о свадебных нарядах. Но Джареддин покачал головой.

– Боюсь, мое искусство там не поможет, – откровенно сказал он. – Если это и проклятье, то очень сложное, и заниматься им должен первый чародей государя.

– Да помогут шахзаде светлые боги, – искренне отозвалась Наргис, и Джареддин согласно кивнул.

Наргис показалось, что он хотел сказать что-то еще, но тут дверь открылась, и великан-охранник ввел Маруди, растерянного и виноватого, в измятой одежде с пятнами то ли вина, то ли крови.

– Госпожа! – воскликнул джандар и упал на колени, склонив голову. – Простите!

– Прощаю, – уронила Наргис и покосилась на Джареддина, невозмутимо скрестившего руки на груди. – Маруди, ты здоров? Как о тебе заботились в этом доме, я уже вижу. Даже чистой одежды не дали.

– Я здоров, госпожа! – торопливо заверил ее джандар. – А одежда…

Он запнулся, охранник что-то прогудел на рычащем джайпурском наречии, и Джареддин так же спокойно перевел:

– Он говорит, что этот человек пытался убить охранника и сбежать.

– Не сбежать, а спасти госпожу, – процедил Маруди, исподлобья бросив на чародея взгляд, полный ненависти.

– Достойное желание, – вкрадчиво согласился Джареддин. – Но ты забыл спросить ее саму, хочет ли она спасения.

– Довольно, – вмешалась Наргис, испугавшись, что Маруди сейчас натворит глупостей. – Он же не знал! Я прошу прощения за него и беру эту вину на себя!

– Твое сердце полно доброты и справедливости, мой изумруд, – одними уголками губ улыбнулся Джареддин. – Не беспокойся, у меня нет обыкновения наказывать за верность. Пусть даже это верность не мне. Я возвращаю тебя твоей госпоже, – обратился он к Маруди, который поднял голову и с изумлением посмотрел на чародея, а потом на Наргис. – Выполняй все ее приказы, но помни, что теперь она моя жена, а это мой дом.

– Госпожа, это… правда? – выдавил Маруди. – Вы… дали ему брачную клятву?!

– Еще нет, – сказала Наргис тоном упрямой обиженной девочки. – Но… я вам благодарна, светлейший господин ир-Джантари, – повернулась она к чародею.

Джареддин молча поклонился и опять едва заметно улыбнулся. Кажется, его забавляло то, что он принимал за капризы Наргис, и оставалось только молиться, чтобы это продолжалось как можно дольше.

– Маруди, я хочу, чтобы ты привез мне кое-что из дома, – сказала Наргис. – Завтра утром отправляйся туда и скажи Мирне, чтобы собрала все мои платья и другие вещи. Их надо сложить в сундуки, пересыпав душистыми травами, и добавить к ним все, что положено мне в приданое. Эта работа не на один день, так что пусть не тратит времени зря. Скажи тетушкам, я очень сожалею, что покинула дом так внезапно и доставила им беспокойство. Пусть готовятся… А когда свадьба? – снова обернулась она к Джареддину.

– Через три дня, мой изумруд, если тебе будет угодно, – откликнулся тот, старательно пряча улыбку.

– Пусть готовятся через три дня прибыть в дом светлейшего ир-Джантари, – повторила Наргис, чувствуя себя отвратительно под изумленным взглядом Маруди. – Ты же… Господин мой, – обратилась она к чародею, – мне нужно объяснить, где и как забрать рубины. Простите, но тайник – это семейный секрет ир-Даудов, и я отвечаю за его сохранность перед моим братом. Не могли бы вы оставить нас ненадолго?

– Как прикажете, госпожа моя, – с нарочитой серьезностью отозвался Джареддин. – Семейные секреты следует беречь, вы правы. Можете поговорить со своим джандаром, но прошу помнить о благоразумии.

Жестом позвав джайпурца, он вышел, а Наргис быстро прижала палец к губам и указала взглядом на дверь. Маруди понятливо кивнул, мгновенно просияв, а Наргис продолжила прежним высокомерным тоном: