Темные объятия

Но, думая об этом, она любит его еще сильнее.

При мысли о нем ее сердце поет. Без него она не мыслит жизни.

Как победить все, что стоит между ними? Этого она не знала. Но понимала одно: за Тейлона стоит бороться.

— Я знаю, кто ты, Тейлон. Ты — тот, кого я люблю. Я родилась на свет, чтобы любить только одного человека, — и это ты.

— Я — больше не человек.

— Но ты мой, и я не отдам тебя без боя!

Тейлон не знал, что делать. Голос ее, нежный и решительный, разрывал его сердце пополам.

Одна часть его хотела сжать Саншайн в объятиях, прижать к себе и никогда не отпускать.

Другая — оттолкнуть ее, ранить жестокими словами, заставить навеки его возненавидеть.

Саншайн выбрала за него — шагнув в его объятия, она страстно прильнула к его губам.

Тейлон застонал от сладкой муки. Теперь выбор был предрешен: зная, что не должен этого делать, он все же усадил ее на седло, завел мотор и выехал на залитую огнями ночную улицу.

Тейлон мчался прочь из города — к своей болотной хижине. Любовь и гнев бушевали в нем, раздирая его на части: запах Саншайн, ощущение ее тела, объятия ее нежных рук мешали думать о чем-либо ином.

Без нее он не может жить.

Так или иначе — она останется с ним.

Не в силах справиться с собой, Тейлон заглушил мотор посреди девственного леса. Спрыгнул с седла.

При взгляде на него Саншайн почти испугалась — никогда еще она не видела в его глазах такого огня, такой страсти, такой первобытной, звериной свирепости.

Он смял ее в объятиях и жадно, грубо впился губами в ее губы.

Его голод воспламенил ее: она вцепилась руками ему в плечи и, откинувшись на бензобак, с жаром ответила на поцелуй.

Что же случилось с Тейлоном! Казалось, чувства его полностью вырвались из-под контроля: он жил и дышал лишь ради того, чтобы овладеть ею. Покрывая поцелуями ее лицо и шею, он торопливо сорвал с нее блузку, чтобы сжать в ладонях освобожденную грудь.

Дикий, неукротимый, казалось, он ласкал все ее тело сразу сотней рук, — и она отвечала ему с той же страстью.

Она целовала его, терлась о его возбужденное естество, затем сорвала с него футболку и прильнула к его широкой обнаженной груди, чувствуя, как перекатываются под ладонями и щекой могучие мускулы.

— Хочу тебя, Тейлон! — прошептала она.

Тейлон поднял на ней юбку. Никогда в жизни он не испытывал такого страстного, неудержимого желания! Казалось, он умрет, если немедленно не войдет в нее, не ощутит всем телом сладостных содроганий ее женского естества.

Дрожащими руками она расстегнула молнию на его брюках, — и его возбужденный член вырвался на свободу. Тейлон вздрогнул от наслаждения, погрузив свой меч в теплые ножны ее ладоней. Что за чудное, неповторимое ощущение!

— Да, Саншайн! — прошептал он, обжигая ее своим дыханием. — Покажи мне дорогу домой.

Выгнув спину, она направила его точно во влажный жар своего тела. Ощутив вокруг себя ее мягкое тепло, Тейлон по-звериному зарычал.

На этот раз они любили друг друга молчаливо, грубо, яростно — как звери в полночном лесу. Задыхаясь и слабея от желания, Саншайн вцепилась в него, а он входил в нее все глубже, все агрессивнее, так, что от наслаждения у нее кружилась голова. Теперь он не прятал от нее клыков — он предстал перед ней во всем своем ужасающем величии.

Он больше не скрывал, что в его человеческом теле обитает неукрощенный зверь.

Взгляды их скрестились — и Саншайн прочла на его лице экстаз, который превосходил все человеческие восторги.

Она сжала его лицо в ладонях, пораженная и зачарованная внезапным пониманием того, что любит не только мужчину, но и хищника в человеческом облике.

С детства она слышала истории о бессмертных, о вампирах, дарящих своим жертвам опасное наслаждение, — большее чем самый страстный секс.

Сегодня ее вампир был с ней, — и как она хотела стать его жертвой!

Тейлон забыл обо всем. Он потерял рассудок — и знал это, но не мог остановиться. Весь мир исчез. Исчезло прошлое и будущее — осталось лишь настоящее. Только Саншайн. Его жизнь. Его радость. Тепло ее тела. Запах ее волос. Сияние ее глаз.

Он слышал, как гулко стучит в груди ее сердце. Чувствовал, как бежит по жилам горячая кровь.

Первобытное желание.

Сильнее самой сильной страсти.

Древнее самой жизни.

Он не мог ему противиться. В любую другую ночь... но не сейчас.

Сейчас Тейлон был хищником, охотящимся в ночи. Он прильнул к шее своей прекрасной жертвы — и, как хищник, вонзил в нее клыки.

На миг он ощутил ее изумление, а в следующую секунду обоих охватил непередаваемый, почти невыносимый чувственный экстаз.

Тела и умы их соединились. Слились воедино.

Он слышал все ее мысли. Все чувства. Все страхи. Все радости.

Вглядевшись в ее сердце, увидел там страх, что он не любит ее так же, как Нинью. Увидел неуверенность в себе и ревность к своему «второму я». Увидел отчаяние — и готовность бороться, несмотря ни на то.

Но, самое главное, — он увидел любовь.

С хриплым стоном он открылся ее внутреннему взору, позволил заглянуть в самые укромные уголки своего «я». Пусть видит все! Пусть между ними не будет больше тайн и секретов!

Пусть оба они станут единым существом!