Темные празднества

– Он лжет, – отрицает Тернер, однако его обаяние не выдерживает под внимательными взглядами людей, находящихся вокруг, и второй дочери, которая в его присутствии выглядит скованно. – Он лжет, – повторяет мужчина, снова дернувшись в мою сторону. Между нами встает еще несколько человек. Он уходит: больше нет смысла все опровергать.

Положив руку на живот, я поворачиваюсь к мистеру Уилсону:

– Кто заставил вас обвинить мисс Альтамию Хейл?

Запнувшись, он переводит взгляд на Раша, а затем снова на меня.

– Из-за вас меня повесят, – говорит Альтамия.

В повисшей тишине мистер Уилсон находит в себе мужество ответить.

– Мистер Раш попросил меня ее обвинить. В противном случае под суд пошел бы я сам, – признается он, почти теряя сознание прямо на скамье.

Мои слова – словно удары плетью, и каждый секрет – вырванный кусок мяса. Люди расступаются в стороны.

– Мистер Келлер, – говорю я, закончив изучать толпу. – Вы воспользовались своим положением, чтобы грабить бедных. Вы берете девушек силой и угрозами, а когда Бесс отказалась вам отдаться, вы обвинили ее в колдовстве. Откажетесь от обвинений или ответите за все перед этими девушками?

Бесс делает шаг вперед. Мистер Келлер смеется, но его раскатистый хохот затихает, когда две женщины из числа присутствующих – даже, пожалуй, девушки – выходят вперед. Одна из них – служанка, которая тогда встретила нас с Альтамией у него в доме. Миссис Келлер пытается ее удержать, но юная девушка делает шаг в сторону. Джейн Фоули вместе с сыном встают рядом с Бесс. Ее старшему отпрыску около двенадцати лет. У него голубые глаза, как и у мистера Келлера и двух его малышей.

– Я забираю это обвинение назад, – произносит мужчина. – Меня ввели в заблуждение. – Он поспешно покидает церковь, а его жена следует за ним.

– Мистер Пауэлл. – Я шагаю навстречу доктору. – Вы были одним из первых, кто принял мистера Раша. – У меня в голове кружат секреты мертвецов, и Уилл отделяется от остальных осужденных, чтобы ободряюще положить руку мне на плечо. – Вы поддержали миссис Гейр в том, чтобы обвинить Маргарет Грир в убийстве ее супруга с помощью колдовства. Вы боялись, что она обвинит вас.

– Беру свои слова назад, – сдается мистер Пауэлл.

Вставая между нами, Уилл бросает на мистера Гиббонса суровый предостерегающий взгляд.

– Мистер Гиббонс, – обращаюсь к нему я. – Вашу жену убил удар молнии. Впрочем, она и до этого умирала сотни раз, когда вы хотели к ней прикоснуться.

– Нет! – кричит Раш, но мистер Гиббонс, осев, вдруг теряет всякое желание спорить и отворачивается. Толпа собирается вокруг, и мне становится интересно, такую ли картину наблюдала леди Кэтрин, стоя на эшафоте: полные равнодушия взгляды, всеобщее возбуждение.

– Он демон! – кричит Раш. – Будь у меня веревка, я бы заставил вас поплясать, – шепчет он, крепко сжимая пальцы у меня на горле.

Мне становится тяжело дышать, и он наконец расслабляет руки, опуская их к моей ране.

– Зло окутало этот город своими сетями, – заявляет мужчина, несмотря на попытки Альтамии и Уилла его заткнуть. – И мы должны их разорвать. – Его пальцы начинают ощупывать мою рану, срывая швы, наложенные Грейс, после чего он поднимает окровавленные руки в приглашающем жесте.

Никто из присутствующих не издает ни звука. Украдкой на него поглядывая, все они ждут, что безумие начнет кто-нибудь другой. Наконец к нам кто-то проталкивается. Раш расплывается в улыбке, но мужчина проходит мимо.

– Трус! – кричит он ему в спину.

– Ведьма переступила мой порог, и я всего лишь защищался, – отвечает тот, но толпа видит здесь только меня и мою разверзшуюся плоть.

– Овцы, – бросает Раш, наблюдая за тем, как те, кто его поддерживал, один за другим начинают покидать церковь. – Вы ведь с самого начала знали, что за человека у себя приютили и к каким средствам я прибегаю. А теперь вы перепугались, словно я – какой-нибудь демон, и думаете, что сможете меня прогнать. – Его обаяние потускнело, словно потемневшая латунь. – Вы меня не прогоните. Вы сами – монстры, а я – инструмент, который помогает вам выплеснуть свою злобу. Это – истина, которая никуда не денется, сколько бы из вас от меня ни отвернулось.

Я делаю рывок вперед, когда один из его людей вдруг отпускает мою руку, спешно уходя прочь. Смотритель замка со своими людьми тоже отходят в сторону. Уилл пробирается через редеющую толпу, а Альтамия направляет свое внимание на ослабевших осужденных.

– Вы переоценили свою публику, – говорит Уилл Рашу. – Жители Роутона будут держать и обвинения, и убийства в укромных уголках, за закрытыми дверями.

– Трус, – повторяет он.

– Вы правы, – соглашается Уилл. – Все мы трусы. – Он поворачивается к оставшимся присутствующим. – Мистер Раш – мошенник. Свой путь к славе он проложил угрозами и подкупами. Ваша преданность приведет вас к погибели.

Люди молча слушают Персиваля, и, вероятно, именно вид моих приоткрытых губ, когда я готов раскрыть еще больше секретов, заставляет их разойтись.