Темные празднества

Я прибываю с первыми лучами солнца.

Дверь церкви сотрясается от доносящегося изнутри шарканья и громких голосов. Какое-то мгновение я не решаюсь войти, но не от страха. Я пытаюсь уравновесить две свои ипостаси: ту, что прячется в тени, и ту, что сейчас делает шаг вперед, на свет.

Я захожу в дальнюю часть собора. Одежда моя перепачкана грязью из-за того, что последние две ночи я провел на кладбище. Несмотря на последствия побоев Раша, я ощущаю небывалую легкость. Прищурившись, меня пристально изучает какой-то незнакомец. Он пытается определить мой статус, однако мой потрепанный вид его отталкивает.

Они в западне. Роутонские ведьмы ютятся на импровизированной скамье подсудимых, установленной в переполненной церкви. Их одежда покрыта коричневыми пятнами, а лица бледны. Они щурятся в лучах солнечного света, сутулясь под пристальными взглядами горожан. Рядом с ними стоит смотритель замка. Ключи от их кандалов висят у него на поясе. Уилл смахивает грязь, прилипшую к его сорочке.

Бесс снова поймали. Несмотря на усталость, она высоко держит голову, и из-за ее гордости Келлеры чувствуют себя не в своей тарелке. Как и ее отец Элай Хит, который предпочитает держаться в стороне от дочери. Миссис Грир безучастно уставилась в толпу. Ее племянница Маргарет заслоняет ее собой, словно пытаясь защитить тетю от громких слов осуждения со стороны миссис Ингрем. Джейн Фоули с детьми отчаянно пытаются достучаться до своих соседей. Она поднимает на руках свою младшую дочь, плачущую девочку лет двух, но это зрелище никого не трогает. Какой-то звук привлекает мое внимание к Альтамии, гордо стоящей в самом центре. Это предсмертная песня, полная мольбы, замешательства и воинственности, но она принадлежит не ей. Лорд Кэрью пытается предотвратить свой позор, бросая умоляющий взгляд в сторону Грейс. Племянница, сидящая на одной из скамей, смотрит на него в ответ, и вид у нее смиренный. Я вижу, что с Альтамией жестоко обращались, и при виде Раша и Грейс ее глаза вызывающе блестят. Девушка не сломлена, и, несмотря на то, в какой опасности она сейчас находится, мне становится спокойнее.

Присяжных нет – только Раш, садящийся на скамью, расположенную между ведьмами и присутствующими на заседании горожанами. Я опоздал. Заседание уже началось, и следующей осудят Альтамию.

По команде Раша на сцену выходит коронер, мистер Уилсон.

– Что за комедия! – кричит Персиваль, но наблюдатели Раша по указанию хозяина заставляют мужчину замолчать, пригрозив ему дубинками и ножами.

– В какой момент вы заподозрили, что мисс Аль- тамия Хейл – ведьма? – спрашивает Раш мистера Уилсона.

Коронер колеблется.

– Она пришла ко мне в приемную вместе с мистером Пирсом. Она пыталась переубедить меня в том, от чего умерла миссис Гиббонс.

– От чего же? – давит на него Раш.

– Она утверждает, что миссис Гиббонс ударила молния. – Во время своего выступления Уилсон старается не смотреть на Альтамию. Вместо этого он сосредотачивается на Раше и его людях. Это вынужденное обвинение причиняет коронеру страдания, но ради собственного спасения он от него не откажется.

Альтамия сидит неподвижно, пока толпа над ней глумится.

– Женщины из семейства Фоули наслали на нее фамильяров, – прорывается сквозь ропот голос какого-то мужчины. Судя по всему, это вдовец миссис Гиббонс, потому что Джейн Фоули начинает его обзывать. Пощечина от одного из наблюдателей Раша заставляет ее замолчать. Женщина отшатывается, и Альтамия вместе с Бесс и кем-то еще помогают ей удержаться на ногах.

– Мисс Хейл настаивала на том, что я должен ей поверить, а когда она ушла, то я заметил, что у умершей женщины на горле выступили красные пятна, – рассказывает мистер Уилсон.

– У мертвецов идет кровь от прикосновения ведьмы, – поясняет Раш, и мистер Уилсон неохотно кивает в знак согласия.

– В нее ударила молния, – вмешивается Альтамия. – Вот почему у нее на груди был узор в форме папоротника.

– Вы помогли Джейн Фоули вызвать эту молнию! – обвиняет ее Раш.

– Я не ведьма, – настаивает она. – Меня там даже не было, когда эта женщина погибла. – Эти слова она адресует вдовцу, однако он слишком занят тем, что пристально изучает Джейн Фоули.

– Вы ведь летали, – утверждает Раш.

Альтамия начинает хохотать, но вдруг замолкает, когда осознает, что все восприняли его слова всерьез.

– У молнии нет сверхъестественных причин…

Прервав ее, Раш оборачивается к Уиллу:

– Вы, сэр, обвиняетесь в убийстве Клементса Линта. Что вы можете сказать в свое оправдание? – заявляет он, краснея из-за презрительного выражения на лице Персиваля.

– Он онемел от вины, – предполагает один из людей Раша, и горожане одобрительно перешептываются.

Уилл находит мой взгляд в толпе. Заметив мое лицо, покрытое синяками, он предостерегающе качает головой. «Я в любом случае обречен», – словно говорит он мне взглядом. Он не собирается отвечать Рашу, тем самым признавая законность всего происходящего, или унижаться, умоляя его о пощаде.

– Он, как и я, невиновен в том, в чем его обвиняют, – проталкивается вперед Альтамия. – В ту ночь я была на месте смерти Клементса.