Темные тайны

– Для вас чересчур громко? Возможно. Погодите. – Он исчез, и музыка вдруг прекратилась. – Так лучше? Так что же вас заинтересовало? – Он уперся спиной в мешок с семенами и бросил на нас красноречивый взгляд: дескать, в ваших же интересах, ребята, чтобы оказалось, что не зря я ради вас выключил звук.

– Я разыскиваю Трея Типано, – сказала я. – Это его магазин?

– Его. Я и есть Трей Типано. Чем могу помочь? – Из него так и перла энергия и сила. Он был очень хорош собой, его лицо можно было принять и за молодое и за старое, в зависимости от того, под каким углом на него смотреть.

– В общем… – В общем, я не знала. Его имя у меня в голове звучало как заклинание, но как вести себя дальше? Спросить, принимал ли он ставки? Знал ли Диондру? Обвинить в убийстве? – В общем, это касается моего брата.

– Бена?

– Да, – удивленно произнесла я.

Он улыбнулся холодной улыбкой крокодила:

– Я тебя узнал. Рыжие волосы, то же лицо. Ты как раз та девочка, которая осталась жива, да? Дебби?

– Либби.

– Точно. А ты кто?

– А я просто друг, – сказал Лайл. Я чувствовала, что он сдерживается, чтобы не повторить ошибок, которые наделал во время беседы с Крисси Кейтс.

Трей начал поправлять товар на полках, делая вид, что занят, но это у него получилось неуклюже, будто он читал перевернутую книгу.

– Ты и отца моего знал?

– Раннера? А кто ж его не знал!

– Раннер называл твое имя, когда я в последний раз с ним виделась.

Движением головы он забросил свой хвост на спину:

– Он умер?

– Нет, живет в Оклахоме. Так вот, он считает, что ты каким-то образом… причастен к событиям той ночи, что, возможно, сумеешь пролить свет на то, что произошло. В смысле, на убийства.

– Понятно. Да он с ума сошел. Он всегда был не в себе.

– Он сказал, что ты тогда типа принимал ставки.

– Ага.

– И поклонялся дьяволу.

– Ага.

Он согласился блеклым тоном вставшего на путь исправления наркомана, который не понимает, почему нарушили мир в его душе.

– Значит, это правда? – спросил Лайл и виновато посмотрел на меня.

– Да, и Раннер мне задолжал. Много денег, очень много. До сих пор, между прочим, должен. Но это не значит, будто мне известно, что в ту ночь случилось у тебя дома. Это было десять лет тому назад.

– Скорее двадцать пять.

Брови Трея поползли вверх.

– Надо же, и действительно, – сказал он так, как будто мои слова его не убедили окончательно, но, совершив в уме арифметические действия, скривился.

– Ты знал Бена? – настаивала я.

– Совсем немного.

– Просто твое имя постоянно всплывает.

– Ничего не поделаешь, оно у меня броское, – пожал он плечами. – Знаешь, в то время в Киннаки расизм цвел махровым цветом. Индейцев там не любили, и на меня вешали многое из того, что я не делал. Это ведь было до выхода фильма «Танцующий с волками» с Костнером – понимаешь, о чем я? Чисто «три Вэ И в ХЗГ».

– Что?

– Три Вэ И, то есть «во всем виноваты индейцы». Не могу не признать, что я был тем еще мерзавцем. Но после той ночи… то, что случилось с твоей семьей, выбило из меня дурь. Я изменился. Конечно, не сразу – где-то через год. Завязал с наркотиками, завязал с дьяволом. С дьяволом было труднее расставаться.

– Ты действительно в него верил? – спросил Лайл.

– А то! – пожал плечами Трей. – Надо же во что-то верить, правда? У каждого своя вера.

У меня – нет, подумала я.

– Типа считаешь, что владеешь силой Сатаны – она и появляется. Но это было очень-очень давно.

– А что насчет Диондры Верцнер? – спросила я.

Он не ответил, отвернулся, подошел к клетке с кроликами и начал гладить одного из них, просунув указательный палец между прутьями.

– Зачем тебе это, Деб… то есть Либби?

– Пытаюсь что-нибудь о ней узнать. Я слыхала, что она тогда была беременна от Бена, а после убийств куда-то исчезла. Говорят, в последний раз ее видели с тобой и с ним.

– Черт, Диондра! Я всегда знал, что эта девка рано или поздно укусит за задницу. – Его лицо вдруг расплылось в улыбке. – Да не знаю я, где Диондра. Она всю жизнь куда-то сматывалась. – Вечно устраивала спектакли. Свалит – родители поднимают страшный шум – она возвращается, немного поживут мирно, потом родители что-нибудь не то сделают (они вообще на нее мало внимания обращали), ей становится скучно – она снова убежит или еще что-нибудь отмочит. Мыльная опера, а не семейка. Наверное, она в конце концов совсем убежала и решила, что возвращаться не стоит. Ты пробовала найти ее по базе данных?

– Она числится среди пропавших без вести.

– Да ничего плохого с ней не произошло, – сказал Трей. – Мне лично кажется, что живет она сейчас где-нибудь под одним из своих идиотских имен.

– Идиотских имен? – повторила я и накрыла руку Лайла своей, чтобы он молчал.

– Ничего особенного. Она из тех девок, которые все время стараются казаться разными. То она говорит, как англичанка, то с южным акцентом. Она нигде не называла свое настоящее имя. В парикмахерской это одно придуманное имя, при заказе пиццы – другое. Она обожала дурачить окружающих. Типа «Я Дезире из Далласа», «Я Алексис из Лондона». Как в порнобизнесе.

– Она занималась порнографией?

– Нет, просто играла. Как, скажем, звали твою кошку или собаку?