Темные ущелья

– Иди спать, Арчиди, – хрипло проговорил маджак. – Отдохни немного. И, ради Уранна, хоть ненадолго перестань считать себя виноватой во всем.

«Отдохни немного».

Ха!

Она лежала на огромной кровати, глядя через темное пространство спальни на окна и затянутое облаками ночное небо за ними. Свет Ленты просачивался внутрь, но его было мало. Жажда кринзанца пульсировала в венах как океан. В голове крутились события минувшего дня: то, как она едва не погибла, повиснув вверх ногами, голод, холод и жалкий костер на пляже, порожденная новостями надежда, Ан-Кирилнар, растущий по мере приближения к нему по дамбе, видовая герса, смерть Согрена. «Экскурсия» по древним временам, которую им устроил Стратег, меч и Корморион Илусилин Мэйн, правда об Иллракском Подменыше, сокрушительные откровения о ее отце и миссии.

Или об этом Стратег ей солгал?

«Ты же умеешь отличать правду от лжи, Арчиди».

«Да ладно? Мы приехали на север, потому что ты подумала, будто услышала правду – и погляди, что там произошло. Только подумай, где мы могли быть в противном случае».

«Ох, мать твою, да хватит уже. Ты слышала, что сказал Драконья Погибель».

«Ага, мудрые речи погонщика буйволов, ставшего капитаном наемников. Драгоценнее жемчуга. Может, он еще шлюх тебе порекомендует».

Она пыталась мастурбировать, думая об Ишгрим, ее бледно-медовых руках и ногах, изгибах, опущенных веках и приоткрытых губах, но, несмотря на все ее усилия, пик удовольствия был так же недосягаем, как и сама девушка. Она сдалась и, разгоряченная и раздраженная, откинулась на одеяло.

Что будет делать Ишгрим, когда небо почернеет?

Что она делает сейчас, если уж на то пошло, когда город сотрясается от толчков, а по улицам топают набожные идиоты с горящими глазами, раззадоренные страхом и проповедями Цитадели, на пути к славной мученической смерти где-то на севере, но не прочь, очень даже не прочь нарваться на неприятности прямо здесь и сейчас, при малейшем намеке на что-то, на что они могли бы справедливо обидеться, особенно если проступок совершит женщина…

«Ты должна вернуться. Ты должна остановить это».

«Ты должна немного отдохнуть».

Она чувствовала себя так, словно кто-то разбил ее на очень маленькие кусочки, которые каким-то образом сохранили все свои связи друг с другом. Чудовищность того, что ее отец сделал со Стратегом, не умещалась в голове, как и чудовищность преступления, которое планировали совершить демонические сущности, если бы Флараднам оставил им оружие. Чудовищность власти, которой они обладали.

Чего бы она сейчас не отдала за эту власть.

За долю этой власти.

Если бы у нее за спиной был всего один неповрежденный Стратег, не говоря уже о такой роскоши, как полудюжина, которую поколение ее отца, очевидно, призвало из Пустоты, чтобы в последний раз сразиться с двендами… Ей бы хватило одного, чтобы считать себя хорошо вооруженной.

«Неужели, мать твою, я так много прошу?»

Ведь всего одно из этих колоссально могущественных существ могло бы придумать лучшее решение проблемы, чем изничтожение, могло бы прийти к какому-то соглашению с Флараднамом и сохранить свою силу до нынешних времен. Анаканаладрас на юге или Ингарнана…

«Погоди-ка…»

Она резко села на кровати.

«Ингарн… Анашарал?»

«Неужели это совпадение, и…»

Она откинулась назад на локтях, копаясь в сумбурном водовороте мыслей, выискивая слова Тараланангарста. «Описывает бесконечные круги между миром и Лентой…»

«Никакое это не совпадение, Арчиди».

Она снова села, скрестив ноги под одеялом. Рассеянно заметила, что испорченная одежда исчезла с того места, где она ее бросила рядом с кроватью.

– Стратег?

– Я слышу тебя, дочь кир-Флараднама. Какова твоя воля?

Глава двадцать четвертая

Когда «Гибель дракона» стояла примерно в полулиге от Орнли, судя по всему – «…хвала пылающей пизде Фирфирдар…» – в самый последний раз, он поднялся на палубу, чтобы посмотреть на закат и тихо поговорить с Ньянаром. Благородный капитан все еще был несколько потрясен тем, что угодил в плен к каперам – пусть и на каких-то тридцать с лишним часов, – и не горел желанием беседовать. А еще, как обнаружил Рингил, он лелеял глубокое негодование по поводу того, что Клитрен оставил его в темнице в Орнли, а в Трелейн взял Сенгера Хальда. Это плохо отражалось на клане Ньянар – как же так, его не признали достойным немедленного выкупа, в отличие от командира морской пехоты? А эта пиратская мразь вообще в курсе, кто он такой?!

– Клитрен Хинерионский – простолюдин, – утешил его Рингил. – Повышение получил недавно, очень быстро, из-за войны. Он человек прагматичный, в делах благородного сословия не разбирается. Не сомневаюсь, что он увидел в командире Хальде лишь военную ценность для допроса. И счел рискованным оставлять его тут, вблизи от пленных морпехов. Тюрьма Орнли – не самое надежное место для узников с таким норовом.