Темные ущелья

– Продолжай мечтать, Нагарн. Мечта – самое близкое расстояние, на которое ты сумеешь подобраться к такой благородной киске.

– Ой, да что ты знаешь, мать твою? Был один случай в Хангсете…

– Господа.

Хриплый скрежет, едва похожий на голос, донесся из переднего угла палубы, где на шкафуте оканчивались ступени трапа. Он был не очень громким, но рассек гул сплетен как хлыст. Морпехи обернулись как один. Даже рулевой моргнул, не в силах сфокусировать взгляд на горизонте.

Рингил Эскиат стоял, прислонившись боком к перилам, одна нога в сапоге все еще покоилась на последней ступеньке трапа. На его лице застыла жесткая кривая усмешка, но при этом он как-то странно сутулился, словно прятал под плащом тяжелую рану; словно, несмотря на теплую и приятную ночь, единственным из всех чувствовал ледяной ветер, дующий непонятно откуда. Левая рука сжимала поручень до побелевших костяшек – и, судя по ним, а также по сгорбленным плечам, он удерживался в вертикальном положении в основном благодаря этой хватке. Друг Воронов в ножнах выглядывал из-за правого бедра и над левым плечом, как будто Рингила проткнули наискось гигантской портновской булавкой, чтобы удержать на месте. Даже в мягком свете Ленты он выглядел бледным и больным.

– Мой господин? – неуверенно произнес кто-то.

Уродливо ухмыляющийся рот искривился.

– Вы говорили о моей матери?

И Рингил рухнул лицом вперед на палубу.

Он смутно осознавал, что его подхватили и понесли обратно к двери каюты, выходящей на главную палубу. Услышал сдавленные возгласы, когда они заглянули внутрь и решили все-таки не заносить его туда. Слабая ухмылка промелькнула на его лице.

«Мог бы и предупредить».

Но правда заключалась в том, что он не сумел бы этого сделать ни сразу, ни сейчас. Он слишком обессилел и мог лишь болтаться в руках людей, которые его держали. Даже ухмылка оказалась мимолетной: мышцы лица слишком ослабели, чтобы долго ее удерживать.

– Несите его на другой конец палубы, – решил кто-то. – Меч уберите, он волочится. Кто-то из нас об него споткнется и полетит кувырком. Кто-нибудь, разбудите капитана.

Он почувствовал, как его снова подняли выше, понесли под раздувающимися огромными парусами, под аркой Ленты и звездами…

Уложили на что-то более мягкое, чем палуба, – позже он обнаружил, что это был один из плетеных ковриков, предназначенных для сна на палубе в теплую погоду. Они отступили, и он позволил голове безвольно упасть набок. Вдоль палубы, на другом конце шкафута, виднелась дверь его каюты, все еще приоткрытая и болтающаяся на петлях. Внутри медленно плавали зловещие огни, наружу выползали щупальца влажного тумана, раздавались слабые стоны. То и дело слышались звуки, похожие на падение чего-то мокрого и тяжелого или на суетливую беготню крабов по камням.

Он безучастно наблюдал за происходящим, в то время как обрывки воспоминаний дождем сыпались в его мозг, словно камни, брошенные со стены осажденного города. Самые последние из них было легче всего подобрать: то, как он соскребал глифы с петель, замковой пластины и косяка своим шилом, упираясь в дверь, чтобы не упасть, – как вывалился в ночную прохладу и упал – как на задней палубе над ним раздавались голоса, человеческие голоса! – как он цеплялся за перила трапа, поднимаясь, и при каждом шаге сапоги казались немыслимо тяжелыми, но он все шел на звук, к людям…

– Господин Рингил? Дыхание Пророка! Господин!

«Ах». Долбаный Ньянар.

Капитан «Гибели дракона» стоял над ним, неловко придерживая на груди халат. Судя по всему, он был так загипнотизирован происходящим у двери Рингиловой каюты, что чуть не споткнулся о самого Рингила.

– Мой господин Эскиат.

– Как… – Плохо дело: он даже не сумел приподнять голову. Голос звучал еле слышным шипением. – Как далеко до дома?

– Дома? – Ньянар чопорно поджал губы. – Мы плывем в Трелейн, мой господин. По вашему прямому приказанию.

– Да, я это и… сказал. Как… далеко?

– Если мои расчеты верны, послезавтра окажемся у берегов Джерджиса.

«Да уж, если…»

Мысли от усилий казались усеченными и расплывчатыми.

– А… другие суда?

– С нами, оба. Следуют в пределах видимости. Но, мой госпо…

– Хорошо. Отлично. – Гил сумел слабо кивнуть, указывая вверх. Он чувствовал, как угасает, словно догорающая свеча. – Берите рифы. Надо поднапрячься. Подайте сигнал остальным… сделать то же самое. Я перейду… на «Дочь орлана»… как только… передохну.

– Но, мой господин…

– Чего еще?

Ньянар в ужасе ткнул пальцем.

– А с вашей каютой что делать?

Рингил снова повернул голову, вглядываясь в огни и ползущий стонущий туман.

– О, – еле слышно произнес он. – Это. Просто… просто закройте дверь. Заприте… снаружи. Все… все исчезнет к утру.

Так и случилось – более или менее.