Темные ущелья

Внизу, на уровне улицы, ветер ощущался слабее, однако он все так же стонал в искореженных руинах у них над головами, как будто продолжал оплакивать город, над которым дул. Они с благоговейным трепетом брели по широким бульварам, мимо груд щебня размером с дворец, и ветер был их постоянным, тихо плачущим спутником. Он пробирался по некоторым улицам, устраивал засады на поворотах в сгущающихся сумерках, бросал в глаза пригоршни песка в самый неожиданный момент. Он единственный нарушал вечернюю мрачную тишину, если не считать хруста их собственных сапог по заваленным обломками улицам и приглушенное бормотание среди мужчин.

– А ну заткнулись, держите ухо востро! – в конце концов был вынужден рявкнуть Эгар. – То, что мы сыты и вооружены, не делает нас неуязвимыми против клинков.

Кто-то сказал что-то дерзкое на тему призраков. Драконья Погибель развернулся.

– Ага, призраки. Призраки меня нихуя не беспокоят. Они уже мертвы. Увидите какого-нибудь, помашите ему и улыбнитесь. Остальное – убить. А теперь захлопни пасть и следи за местностью.

По правде говоря, он не мог их винить. Он и сам ощущал холодную, покинутую тяжесть города, давящую, словно что-то осязаемое, между лопатками и затылком. Если Ан-Кирилнар казался – и в некотором роде, как он полагал, был – населенным привидениями, то по сравнению с этим местом он выглядел весьма гостеприимным. Здесь царило запустение, которое вытесняло все, что могла предложить кириатская крепость. Даже безжизненная пустошь, которую они только что пересекли, не казалась такой мертвенной и заброшенной. Ветер или не ветер, но он все больше жалел, что уговорил Арчет не разбивать лагерь на вершине холма.

Посреди одного из широких бульваров они наткнулись на обломок размером с какой-нибудь амбар в Орнли. На одной стороне была высечена надпись – буквами размером почти в человеческий рост и похожими на наомский алфавит, но Драконья Погибель не смог понять ее смысл. Он с любопытством провел пальцами по каменной стене. Она оказалась слегка теплой на ощупь.

Он свистнул, обращая на себя внимание, и подозвал ближайшего капера.

– Ты. Узнаешь это?

Мужчина покачал головой.

– Не умею читать, командир. Спроси лучше Тиднира, он грамотный. В школу ходил и все такое, пока его старик не погиб в кораблекрушении у мыса.

– Тиднир. Который из них…

Капер любезно кивнул, повернулся и указал на кого-то в дальнем конце почти рассеявшегося отряда.

– Эй, Тид, – рявкнул он. – Иди сюда. Драконья Погибель хочет прочитать эту хрень.

Другой капер, моложе, но с проницательным и умным взглядом, осторожно приблизился к передней части их группы. Встал рядом с Эгаром и пригляделся к ряду высоченных символов, высеченных на каменной стене. Его губы беззвучно шевелились.

– Ну?

– Это мирликский, командир. Язык предков.

– И что тут написано?

– Не знаю. – Тиднир почесал в затылке. – Это… мне кажется, это молитва или…

Что-то его схватило.

Это случилось в мгновение ока. Только что молодой капер стоял рядом и разговаривал, а через секунду он исчез, и лицо Эгара окрасилось внезапными брызгами горячей крови. Драконья Погибель едва успел заметить нечто бледное и клыкастое, повалившее Тиднира на мостовую, и услышал звук, с которого начинались сражения десять лет назад…

– Ящеры! Это ящеры! – заорали позади.

Настоящее провалилось под ним как прогнивший пол, и Эгар рухнул в кошмарную мутную взвесь прошлого, которое считал давным-давно похороненным.

Цельнометаллическое копье-посох, которое сделал для него Стратег, было привязано к ранцу на спине, с защитными чехлами из кириатской мягкой ткани на обоих клинках… «Нет времени, мать твою, нет времени, Эг. Забудь». Он сбросил оружие вместе с ранцем в один миг, двинув плечами. Но обрывок цепи болтался у него на шее – что-то вроде ироничного напоминания о ранге, которое он оставил при себе и носил вот так все это время, руководствуясь слабым, необъяснимым побуждением, и теперь…

Рвануть ее в сторону одной рукой, ударить как хлыстом, ощутить тяжесть и резкую боль от железных звеньев, впившихся в напряженный кулак. Конец цепи с прикрепленным болтом вспорол Эгару шею, но он этого почти не почувствовал. Чешуйчатый пеон, убивший Тиднира, рванулся к нему. Тварь с окровавленной мордой была размером всего лишь с какого-нибудь задохлика, но вся состояла из клыков, из когтей и рыка – и Эгар, утопая в замедленном времени, как в грязи, как в ночном кошмаре, завопил и размахнулся цепью в полную силу.

– Драконья Погибель!