Темные ущелья

Ящер прыгнул, концы цепи с болтами ударили его сбоку в череп и отшвырнули. Тварь задергалась, зашипела, и Эгар, использовав замах назад, ударил ее снова – «…ублюдок не должен встать…» – потом шагнул вперед и с очередным воплем высоко поднял цепь. Опять по черепу, со свирепой мощью, порожденной омерзением. Брызнула кровь пеона – в вечерних сумерках темная, почти человеческого оттенка. Тварь билась в конвульсиях, пытаясь откатиться. Драконья Погибель придавил ее сапогом и снова ударил цепью. Он теперь кричал, без слов подтверждая свою свирепость, приближаясь к ярости берсеркера. Еще два удара – и пеон прекратил трепыхаться. Его тело еще подрагивало, но маджак знал по горькому опыту, что это конец.

Повернуться, проверить людей.

Нападавшие, казалось, появились из-под земли или упали с неба. Они атаковали со всех сторон, и отряд инстинктивно встал в круг – гвардейцы Трона Вековечного плечом к плечу с маджаками, морпехами, каперами и наемниками Менита Танда. Большинство сумели сбросить груз, у некоторых под рукой оказались щиты, но двое оказались за пределами защитного строя и пали под ударами врага. Один был еще жив – рукоять его топора упиралась в щелкающие челюсти ящера, который прижал его к земле…

Эгар с воплем шагнул вперед, ударил цепью, как будто что-то зачерпывая, и та обхватила башку рептилии-пеона вместе с челюстью, зацепившись концом с болтом, и завернулась. Драконья Погибель взревел и резко дернул, сорвал ящера с человека, словно пеон был буйволенком, а он сам – пастухом. Тварь упала на спину, щелкая пастью, рыча и дергаясь, попыталась встать – «…продолжай тащить его назад, Драконья Погибель, не расслабляйся…» – и он левой рукой вытащил нож, держа его лезвием вниз.

В клубке конечностей, дрыгающихся от ярости, промелькнул глаз. Эгар согнул правую руку, словно для апперкота, и подтащил брыкающегося на цепи ящера к себе вплотную, с силой ударил в глазницу. Существо забилось в судорогах; он выдернул нож, и кровь густо хлынула из дыры на месте глаза. Эгар выпрямился над умирающей рептилией и сорвал цепь с ее искалеченных челюстей.

Мужчина, которого он спас – один из наемников Танда, – поднялся на трясущихся ногах, кивнул в знак благодарности. Эгар оскалил зубы, кивнул в ответ, издал горловой звук, который едва ли был человеческим, и отвернулся.

– Драконья Погибель!

Он теперь ревел, охваченный убийственной яростью, с окровавленным ножом в одной руке и цепью в другой, шагая в гуще схватки, нанося удары, сбивая с ног рептилий-пеонов, словно воплощая в жизнь собственную легенду, стаскивая их с павших товарищей, отбрасывая прочь. Это было почти легко, как будто он для такого и появился на свет, – это ощущалось как освобождение.

– Драконья Погибель! Драконья Погибель!

И с другой стороны широкого бульвара, словно в ответ ему, раздался другой крик:

– Индаманинармал! Индаманинармал! Дом моего отца!

Он повернулся на зов, свирепо ухмыляясь.

Обнаружил Арчет на другой стороне улицы: ее вот-вот должны были прикончить.

Она думала, это был огненный дух – что-то мелькнуло на краю поля зрения, где-то среди груд щебня справа. Полукровка медленно пересекла пустынное пространство бульвара, глядя вверх, осматривая беспорядочные искореженные руины зданий в поисках еще одного проблеска. Но чтó же дух-проводник искал там, в развалинах…

Смутное беспокойство шевельнулось в груди.

И первая рептилия-пеон прыгнула на нее.

Сиганула, клыкастая и рычащая, из какого-то темного места в рухнувшей каменной кладке выше уровня головы, словно вернулось вновь вопящее военное прошлое.

Повалила Арчет на мостовую.

Полукровка ударилась о камни и в отчаянии поползла назад. Ранец за что-то зацепился, и ящер навис над нею, разинув пасть. Проснулись боевые рефлексы времен войны, словно искры пробежали по нервам, словно они сами по себе возжелали выжить, и ее тело – это было за миллион миль до осознанных мыслей – подчинилось приказу. Она пнула ящера сапогом в морду. Правой рукой вцепилась в Убийцу Призраков, который висел перевернутым на груди. Рептилия-пеон встряхнулась и с рычанием атаковала опять. Арчет перекатилась, присела на корточки, подняв левую руку и инстинктивно защищая ею горло и лицо. Выхватила нож из чехла. Ящер ударил и сбил ее с ног; она выставила руку, защищаясь, увела щелкающие слюнявые челюсти вверх и в сторону, прочь от лица, на время, которое требовалось для следующего маневра. Рептилия-пеон схватил ее за запястье когтистой передней лапой, то ли собираясь прокусить руку до кости, то ли вывернуть и убрать прочь, чтобы схватить за лицо. Но теперь в другой руке у нее был Убийца Призраков, и в горле зародился крик под стать рычанию ящера.

– А ну, лежать, ублюдок! – завопила она и вонзила в него нож.

Кириатскую сталь.