Темные ущелья

– Да, согласен. Прискорбно. – Гил испытал некое горькое удовлетворение, проговаривая слово, словно прикусил выбитый зуб, вдавил его в мягкую раненую десну. Боль, которую он заслужил. – И сейчас я просто подвожу итоги. Убиваю то, что осталось убить, сжигаю все прочее.

– Восхитительная скрупулезность. Но как насчет остальных? Шанта, Танд, маджа…

– Да-да, гребаный зародыш твоей игрушечной клики все еще цел. Если он чего-то стоит. Я вытащу их, как и планировал, как только закончу здесь.

– Хорошо. Я скажу командирам Хальду и Ньянару. Но, возможно, тебе следует поторопиться.

– Возможно, тебе следует заткнуться на хрен, – беззлобно ответил Рингил. – И позволь мне заниматься делами на передовой.

– О, надо же, очень любезно. Особенно если учесть, что эти слова произнес тот, чью жизнь я спас на этой самой передовой – и часа не прошло.

– Насколько я помню, ты там просто трындел. Это не очень-то похоже на геройское сражение бок о бок, с сомкнутыми щитами.

– Героизм как средство решения проблем переоценивают. Трагедия людей была – и остается – в том, что они этого не видят. В любом случае, будь то сомкнутые щиты или простой нагоняй, что-то я не вижу, чтобы ты жаловался на результат. – Унылая пауза. – Или сказал спасибо.

Рингил поморщился.

– Спасибо. Но ведь это было не совсем бескорыстно, не так ли? Без меня не было бы ни спасенной клики, ни спасенной будущей Божественной Императрицы…

– Тем не менее ты должен…

– У меня нет на это времени, Кормчий. – Он посмотрел на тело на полу. – Поговорим позже. Прямо сейчас я должен кое-кого убить.

Растянувшийся на каменных плитах Финдрич – или то, что от него осталось, – перестал дрожать. Его конечности метались по полу взад-вперед в судорожных, плохо скоординированных движениях пловца – Гил привык связывать их с мертвецами, в которых поселились трупоклещи. Грудь поднималась и опускалась, и при длинных глубоких вздохах раздавался тихий скрежет. Голова приподнялась на изогнувшейся шее, глаза распахнулись. Что-то ухмыльнулось Рингилу. Что бы это ни было, он не сомневался, что видит перед собой не Финдрича.

Гил кивнул на дверь – и та захлопнулась. Он размял шею – в затылке щелкнуло – и, обходя комнату по кругу, снял со спины Друга Воронов.

– Ну давай. Вставай.

Оно поднялось на ноги, невнятно бормоча какую-то ахинею на старом мирликском. Глаза, устремленные на Гила, горели злобой, но узнавания в них не было. Он заглянул в них и подавил слабый холодок, пробежавший по спине. Паладин клана Иллрак, Темный Король вернулся. Меч болтался на конце правой руки этой твари, словно чрезмерно длинная конечность, сломанная в суставе. Финдрич сделал неуверенный шаг по каменному полу. Неестественно широко разинул рот, повернувшись к Рингилу. Издал высокий вопль, похожий на жалобный крик чайки.

Рингил закатил глаза.

– Ты серьезно, мать твою? Ну же!

Существо с шипением бросилось на него, и Гил позволил противнику приблизиться, блокировал неуклюжий удар мечом. Увел клинок в сторону и вниз Другом Воронов, аккуратно замахнулся в обратном направлении и разрубил Финдрича в талии до самого хребта. На один лишь миг он оказался лицом к лицу с существом, которое надело лицо работорговца как маску, – они были достаточно близки для поцелуя.

– Иллракский Подменыш? – Рингил презрительно усмехнулся. – Спасибо и спокойной ночи.

Он продолжил рубящий удар, рассек лезвием кириатского клинка позвоночник Финдрича и выдернул меч с другой стороны тела. Шагнул в сторону и с показной элегантностью развернулся. Финдрич рухнул в потоках крови – хотя ее было не так много, как можно ожидать от еще живого тела, – и развалился надвое на каменных плитах пола.

Рингил выждал мгновение из осторожности – ну конечно, голова повернулась, глаза все еще были живы, губы все еще шевелились. Подменыш прошипел что-то загадочное, на этот раз, судя по звучанию, на олдрейнском языке. Гил приставил острие Друга Воронов к горлу существа, но тут же передумал. Осторожно обошел разрубленное тело, придавил сапогом руку с мечом, впившимся в запястье. Почувствовал сквозь подошву, как металлическое жало извивается, словно рассеченная змея. Не обращая на это внимания, аккуратно приложил лезвие Друга Воронов к нужному месту и отсек руку от тела чуть ниже локтя. Это был хитрый маневр: потребовалось несколько рубящих ударов по прижатой к полу конечности, но рука у Финдрича была тощая, и острие кириатской стали отлично справилось с работой.

Голова умерла. Рот безмолвно открылся, взгляд опустел. Даже жало меча перестало извиваться под сапогом Рингила.

Если Рисгиллен и наблюдала откуда-то за происходящим, она не подала виду.

Рингил глубоко вздохнул и отшвырнул отрубленную руку с мечом прочь по полу. Подошел к двери и, распахнув ее, оказался лицом к лицу с зарослями стальных лезвий и окаменевшими от напряжения физиономиями своих людей.

Он обнаружил, что может им ухмыльнуться.

– Уходим отсюда, – сказал он. – Сожгите все, что может гореть.