Темные ущелья

– Мы будем тебя преследовать! Всю оставшуюся жизнь ты проведешь в страхе перед сумерками и тенями, из которых мы можем выскользнуть, если захотим. Твои близкие никогда не будут в безопасности, пока ты жив; твои дети будут воспитаны в ужасе пред темнотой и нашим прикосновением, сердца их состарятся от рано вложенного в них страха, сухожилия разрушатся, не познав роста, и станут они трясущимися развалинами еще до срока. И когда ты одряхлеешь и обессилеешь, мы придем за тобой и за ними – и ваши живые головы будут навечно установлены здесь, в Серых Краях.

– У меня нет детей, – говорит ему Рингил, бесстрастный, как стоящие вокруг монолиты. – И если собираешься меня преследовать, становись в сраную очередь. Но попытка не пытка. А теперь перейдем к крови и костям, хорошо?

– Да! – В крике двенды звучит порочная радость. – Да! Сразись со мной!

– Я не это имел в виду. У меня есть для вас урок истории. Считаете себя старшей расой, думаете, что существуете с начала времен? Это все ложь. – И внезапно он начинает на них кричать, словно какая-то зазубренная шестеренка внутри него сдвигается, высвободив поток ярости, – так ведет себя недовольный школьный учитель с непокорными учениками. – В вас нет ничего, ничего, что когда-то не являлось человеческим. Вы не древние бессмертные – вы гребаные дети. Вы бастарды человечества, которому требовались чудовища, чтобы отправить их на войну, – и потому оно исказило собственную кровь, чтобы создать этих монстров, и услало их в Серые Края, да и потеряло там.

– Ты лжешь. – Тонкая улыбка скользит по бледным губам, но в уголках рта прячется неуверенность. – Думаешь, что можешь сбить нас с толку этими… фантазиями?

– Думаю, мне это и не нужно. – Рингил справляется со своей яростью, поднимает руку. – Свод, ты не хочешь мне помочь? Вложить это знание каждому из них в башку, как сделал со мной?

– Не уверен, что я…

– Я же, как ты там говорил, Командир Сокровенной Крови, верно?

Голос Свода Правил и Связующей Силы секунду колеблется.

– Да…

– Тогда вот тебе Сокровенно-Кровный Приказ. Новый протокол. Скажи этим фальшивым антикварным говнюкам, кто они такие на самом деле.

Еще одна пауза, но уже короче.

– Слушаю и повинуюсь.

– Спасибо.

И он смотрит, как истина обрушивается на них.

Он видит, как колышутся бронированные ряды – словно степная трава от вечернего бриза, словно вода в кильватере большого корабля. Видит, как они вскидывают руки к шлемам, сжимают головы, будто от боли. Слышит сдавленные рыдания, вырвавшиеся из тысячи бронированных глоток. От этого звука его охватывает жестокое ликование – как потрескивающее пламя, зародившееся глубоко внутри. Слова слетают с его губ, как будто их подбирает кто-то другой.

– Все верно, – кричит он им сверху вниз. – Вот кто вы такие на самом деле, тупые ублюдки, – потерянные, блудные, незаконнорожденные дети человечества. И нам не нужно, чтобы вы возвращались, мы никогда этого не желали.

Ну так вот, настал дембель – попрощайтесь со своим оружием, двенды. Я здесь, чтобы его расплавить.

Он снова поднимает руку.

– Свод…

Что-то меняется.