Темные ущелья

Он неоднократно отказывался от ее предложения о новом имперском назначении и командовании, но можно было сказать, что более чем наполовину ему хочется поехать. По большей части он ехал молча, время от времени удаляясь, чтобы заняться каким-нибудь незначительным вопросом дисциплины в рядах скаранаков, но когда заговаривал с ней, то все время вспоминал о своем пребывании на юге. Разбирал сражения с Чешуйчатым народом, в которых они оба участвовали, помянул ее отца добрым словом, поведал о приключениях и о том, как несколько раз едва не погиб, – и почти всегда оказывалось, что и Драконья Погибель принимал в этом участие.

Разговоры об Эгаре и Флараднаме причиняли Арчет гораздо меньше боли, чем она ожидала. Прошлое, казалось, теряло свою способность ее ранить. В ней было слишком много жажды будущего.

«Ишгрим… ну и оттрахаю я тебя, стоит мне войти в дверь».

Через несколько часов пути, когда Марнак опять удалился в один из своих дисциплинарных выездов, с ней поравнялся Илмар Каптал.

– Моя госпожа?

Она искоса посмотрела на бывшего сутенера. С его рук уже сняли бинты, но левый глаз и верхняя часть лица все еще были скрыты. Арчет попыталась забыть, как он выглядел, когда впервые поднялся на ноги посреди степи и окликнул ее. В объятиях призрака плоть прогорела и растаяла, одна скула торчала, как конец балки из руин сожженной лачуги, а глаз над ней превратился в окровавленное слепое желе. От ушей остались бугорки, от рук – почерневшие лапы с местами просвечивающей синевато-бледной костью. Одну щеку разъело до самой челюсти, и в дыре скалились зубы. Горло расплавилось до самой грудной клетки, ребер, трахеи и прочих внутренностей.

Арчет увидела, как в этом кровавом месиве бегают серебристые паучки, и поспешно отвела взгляд. На глаза ей попался обгоревший, лишенный кожи труп лошади, на которой он ехал.

«Ты все еще жив?» – выпалила она.

«Это очевидно, – ответил Каптал. Впрочем, прозвучало не очень уверенно. В изувеченном горле шипело и клокотало, уцелевший глаз смотрел с отчаянием. – Вы должны прикрыть мои раны. Нельзя, чтобы меня увидели таким. Прошу вас».

Она сделала все, что могла. Отрезала куски ткани, самые мягкие, какие нашлись, от рубашки и штанов Эршала, а в конце концов воспользовалась и рукавами собственной блузы. Забинтовала ему руки, болезненно думая о тех временах, когда пальцы, обожженные драконьим ядом, после такого безнадежного лечения срастались в искалеченные лапы. Она перевязала ему голову целиком, оставив щель по диагонали, чтобы он мог видеть уцелевшим глазом.

«Ты спас мне жизнь, – отрешенно повторяла она, продолжая трудиться. – Салгра Кет. Теперь я все понимаю, я вижу. Но если бы ты не пришел…»

Он не отвечал – как будто не имел понятия, о чем она говорит.

К тому времени, когда Марнак и остальные нашли их, бульканье в его горле начало стихать, и он, казалось, был способен сесть на лошадь и не свалиться. А когда лекарь Хана в Ишлин-ичане снял импровизированную повязку с ран, те уже уменьшились настолько, что сильный человек мог бы выжить.

Теперь, менее чем через две недели, он выглядел так, словно совершил ошибку новичка в Демлашаране и обгорел на пустынном солнцепеке. Отделался облезлой кожей и уродливыми пятнами.

– Тебе лучше? – ровным голосом спросила Арчет.

– Намного. Но я не могу не подвергнуть сомнению вашу мудрость, госпожа, в связи с тем, что вы тащите с собой… этот разношерстный наемный сброд.

Он махнул через плечо розовой шелушащейся рукой. Арчет повернулась в седле и посмотрела на мужчин, о которых он говорил.

– Идет война… господин Каптал. – «Или кто ты на самом деле». – Эти кочевники доказали свою доблесть: они сражались и умирали бок о бок с нашими людьми. Должна ли я прогнать их на последнем отрезке нашего пути домой?

Каптал фыркнул.

– Это вопрос доверия. Они не имперцы. Люди Танда не верны ничему, кроме монет, а остальные набраны из рядов нашего теперешнего врага.

– Их довольно сильно превосходят численностью, – заметила она.

Возможно, под впечатлением о том, какое значение скаранаки придавали клановым клятвам верности и преданности в бою, добрая половина бывших наемников Танда принесла такую же клятву и осталась на службе у Арчет. И то же самое, к ее изумлению, сделала горстка уцелевших каперов, как только до них дошло, что происходит. Полукровка сперва насторожилась, потом согласилась. Торжественно сидела и наблюдала, как они дают клятву – по сравнению со скаранаками вышло неуклюже, – а потом приказала легату снабдить их лошадьми. Тех, кто не стал приносить клятву, она отпустила искать счастья в Ишлин-ичане или свой собственный путь домой. Карден Хан что-то бормотал насчет получения от каперов обещания не участвовать в войне – что ж, удачи ему с этим. Арчет поняла, что ей теперь все равно. Ну и пусть горстка грязных нищих пиратов возвращается в земли Лиги, чтобы вновь сражаться с имперцами на стороне своей родины.

Разве они не заслужили этого права?

«Разве мы все не заслужили право, простое право вернуться домой?»

По крайней мере, те, кто еще мог вернуться.

Каптал упрямо ехал рядом, портя ей настроение.