Темные ущелья

– О да, мать твою, еще как да. – Рингил стоит у его плеча, чувствуя неприятный проблеск сочувствия к наемнику. Усилием воли перемалывает его в гнев. – И нет, если вдруг тебе интересно, ты ни хуя не спишь. Каждый из них – живая душа, и жить они будут до тех пор, пока корни могут черпать воду из почвы. Взгляни туда и попробуй сосчитать. Дети среди них тоже попадаются.

Наемник на мгновение замирает, а потом сильно вздрагивает всем телом. Он замахивается на Рингила, достаточно резко, и тот рефлекторно вскидывает руку отбить удар, – и этой рукой упирается в плечо Клитрена, готовый опрокинуть его обратно в болото. Они достаточно близко, чтобы он почувствовал кислый запах дыхания наемника. Их взгляды встречаются.

– Что… – Клитрен отупело трясет головой. – Что это такое?

– Это? – Рингил давит, вынуждая его отступить на пару дюймов, чтобы сделать свой ответ выразительнее, а потом опускает руку. Окидывает взглядом поле человеческих страданий, посреди которого они стоят. – То, что случится, – если я не смогу вовремя все остановить.

Клитрен издает какой-то неразборчивый звук, даже не слово. Рингил отходит от него и взмахивает рукой, в которой держит кинжал из драконьего зуба.

– Хотел увидеть черную магию и прочий бред сивого ящера? Пожалуйста, любуйся. Вот что происходит, когда настоящие черные маги творят, что вздумается. Вот что оставляют после себя двенды.

– Гребаные двенды? – Клитрен, судя по голосу, все еще не пришел в себя, все еще сбит с толку и не понимает, где находится. – Ты… говоришь про олдрейнов?

Еще несколько шагов – и Гил поворачивается к наемнику лицом:

– Называй их как хочешь. Они сила, стоящая за Финдричем и остальными, в точности как клика – сила, стоящая за Канцелярией. Заключая сделку с Финдричем и кликой, ты заключаешь ее с тварями, которые сделали это – и делают, как правило, стоит им выйти из себя.

Ну так я спрашиваю тебя еще раз, Клитрен Хинерионский: ты гордишься своими нанимателями, а?

Клитрен отряхивается, как мокрый пес. Тяжело дышит. Гил наблюдает. Знает, что происходит сейчас в душе наемника, потому что – «…опять это долбаное сочувствие, Гил, в один прекрасный день оно тебя погубит…» – с ним это происходило достаточно часто. Отрешись от происходящего, вычеркни то, чего не в силах вынести или изменить, – и просто смотри на то, что надо сделать, как будто смотришь на клинок в своих руках.

А потом – сделай это.

– Откуда ты все это знаешь? – спрашивает его Клитрен.

Рингил мрачно улыбается:

– Мы с двендами старые приятели.

– Это не ответ.

– Это единственный ответ, который ты услышишь, задавая такой вопрос. Спроси о чем-нибудь другом.

– Зачем ты меня сюда привел? – Клитрен теперь говорит нарочито громко, чтобы заглушить плач вокруг них. Но его голос дрожит. – Зачем ты мне все это показываешь?

– Я же сказал – мне нужна твоя помощь. – Рингил смотрит вдаль, на горизонт. Одна его часть с легким потрясением отмечает, как он привык к этому ужасу, как мало он его трогает. – Видишь ли, я думаю, что сумею вернуть Орнли без тебя. Я запугал твою команду, она подчинится, у меня есть корабль – и горстка моих людей в качестве приятного добавления к блюду. Я могу пыткой выбить из тебя кое-какие детали…

– Попытайся, сука!