Темные завесы

Где-то в отдалении играл оркестр. Толпа так и сверкала от влиятельных персон, вращающихся в вашингтонских политических кругах, многих из которых Кэтрин сразу же узнала. С искусностью человека, прямо-таки рожденного для этого, Джек запросто ориентировался в этой толпе сильных мира сего, как должное принимая теплые благодарности и восхищенные взгляды. Похоже, все до единого знали, кто он такой, не нуждающийся в представлении, и жаждали зрительного контакта и признания. Даже к Кэтрин здесь отнеслись как к старой знакомой, когда он представил ее, – как будто она тоже по праву принадлежала к собравшемуся здесь избранному обществу. Вероятно, просто потому, что она с ним, призналась она себе, но все же испытала облегчение оттого, что если кто-то и помнил Кэтрин 1.0, то никак этого не показал, и была почти уверена, что не заметила никаких знакомых из тех времен, что предшествовали ее грехопадению. Она позволяла себе чувствовать себя комфортно, даже расслабленно, делая вид, будто одаривает своим присутствием симпатичного, равного себе Джека Райта.

– Так вы обычно и проводите свои вечера? – спросила Кэтрин, когда тот по-хозяйски отобрал поднос с крошечными канапе с говядиной по-веллингтонски у проходившей мимо симпатичной официантки с соломенными волосами.

– Издержки профессии, – усмехнулся Джек. – Поешьте. – Он протянул ей три канапе в салфетке, придержав еще три про запас. – Тогда можно будет выпить немного шампанского.

– Надеюсь, вы получите свои боевые[24], – сказала она, стараясь не ронять крошки изо рта. – Я уже видела тут двух членов кабинета министров, госсекретаря и нескольких конгрессменов.

– Вас это впечатлило?

– Не моя тусовка, – отозвалась Кэтрин, чуть было не добавив: «Во всяком случае, с некоторых пор», но вовремя спохватилась.

– Это легко, когда как следует вызубришь сценарий, – засмеялся он, – и не пытаешься импровизировать.

Кэтрин вдруг почувствовала, как ее пробрала дрожь. Она так и купалась в его пристальном взгляде. Выяснил ли он что-нибудь предварительно про нее? Знал ли ее историю?

Оркестр заиграл новую мелодию. На паркете закачались пары.

– Ну как, справитесь? – произнес Джек, мягко обнимая ее за талию.

– Если вы не выпустите меня из рук, – отозвалась она, беря его за руку. «Черт, я опять за свое!» Но он без особых усилий затянул ее в свои объятия и увлек на центр зала. Джек оказался отличным танцором, и Кэтрин быстро почувствовала, что они неразделимы, хотя не могла не замечать украдкой брошенных в их сторону взглядов и любопытного шепота, плохо замаскированных смехом и притворным безразличием.

– Забавно, никогда не подумала бы, что вы такой важный бизнесмен, – сказала она.

– А почему?

– Ну, не знаю… Ваши глаза… Они не кажутся мне… достаточно жесткими.

– А за кого бы вы меня приняли?

– Наверное, за учителя, – ответила Кэтрин. Вообще-то она не думала, что это хоть сколько-нибудь соответствует истине, но надо же было что-то ответить.

– Для этого у меня недостает терпения. – Он снова рассмеялся.

– Тогда за врача.

– Недостает ума.

Она скептически прищурилась на него.

– Как насчет журналиста?

– Недостает цинизма.

– Тогда, полагаю, остается только бизнесмен.

– А почему не адвокат? – спросил Джек, и Кэтрин была уверена, что в этот момент он прижал ее к себе еще крепче.

– Недостает пронырливости, – сказала она.

– А вам-то откуда знать?

Тут они встретились взглядами, и у нее внезапно перехватило дыхание. Джек определенно обнимал ее еще сильней. Это не было неприятно, но Кэтрин почудилась в этом некая опасность.

К ним сквозь толпу целеустремленно пробирался какой-то мужчина, совершенно безразличный к танцующим парам, которым приходилось уворачиваться, чтобы убраться с его пути. Казалось, он каким-то неестественным образом просачивался сквозь них, ни разу не признав их присутствие и узнающие взгляды. Даже глазом не моргнул. Взгляд его был так и прикован к ней, а на лице у него застыло слегка удивленное выражение, как будто он впервые в жизни увидел нечто совсем уж экстраординарное.

Это был тот самый мужчина из ее галлюцинации! Тот, который пытался поцеловать ее перед тем, как она потеряла сознание. Левая сторона его лица не была изуродована, но это определенно был тот самый человек. Сейчас, конечно, заметно постаревший – может, лет шестидесяти пяти, – но все еще довольно красивый и мужественный.

– Это потрясающее создание с тобой? – спросил он у Джека.

Кэтрин вдруг почувствовала, что застыла во времени.

– Я все думал, когда же ты наконец появишься, – ответил Джек. – Это Кэтрин Филдс, а это мой дядя, Уоррен Райт. Человек, ответственный за это замечательное благотворительное мероприятие.

– Итак, это та молодая дама, которая купила таунхаус Боба… – Человек, которого Джек называл дядей Уорреном, взял Кэтрин за руку и поцеловал ее. Губы его были липкими. Ее едва не передернуло.

– Будь осторожней, Уоррен, – сказал Джек. – Она адвокат. Знает, как защитить себя.

– Ничуть в этом не сомневаюсь. Но я слишком стар для политкорректности. Джек сказал мне, что вы полностью перестраиваете этот дом.

В горле у Кэтрин пересохло.