Темные Знамения

Гонсало был ещё жив, бредя: к нему вернулась лихорадка. Он не двигался, лишь изредка постанывая: внутри него копошились вылупившиеся паразиты. Сколопендра дождалась, когда потухнет свет, и только тогда набросилась на инквизитора. Он был слаб, и она это чувствовала, отыскав лёгкую добычу.

Охотник умер тихо. Не сказать, что быстро. Когда тварь начала раздирать его, Альдред отвернулся. Новобранец попросту оказался не в силах на это смотреть.

Смотреть на смерть человека, которому обещал спасение. Инквизитора, который поддержал его в момент, когда сама судьба бросала вызов.

В сознании Альдреда всплывали слова, сказанные Менелаем Схинасом. Он знал про это место больше, чем рассказал. Только намекнул. Озорио уже мёртв. О нём можно не беспокоиться. И прочее, прочее. Теперь-то Флэй понимал, что имелось ввиду.

— Покойся с миром, Гонсало Озорио, — шептал Нико, не отводя глаз от мерзкой трапезы ползучей твари.

Кордугальца в «Гидре» знали хорошо. Уважали. Джакомо делла Колонна даже поставил его своим приближённым. И Гараволья горевал тоже. Но не так, как Альдред. Нет.

— Да сжалится над тобой Свет. Да рассудит тебя Тьма. Да не познаешь ты мук в безвестной Серости. — провожал мертвеца на Суд алхимик. Потому что было и время, и место для того.

Альдред молчал. Его обуревали самые разные чувства. Но он закрылся в себе, стараясь перебороть их внутри самозабвенно. Рефлексировать сейчас ему казалось излишним. И он пытался убедить себя в том.

Видя, как его замкнуло, Нико положил на плечо сослуживца ладонь. Он сказал:

— Уходим. Здесь не безопасно.

И персекуторы ушли. Огонь потух сам собой. А едва хрономираж оборвался, по проёму снова застучали липкие лапы…

Глава 16. Факторы

Инквизиторы уселись у озера. Альдред молчал с тех самых пор, как они покинули злосчастную пещеру. Нико чувствовал себя прекрасно и, насвистывая мелодию, просто толок собранные ингредиенты в ступке.

Вдали гоготала неведомая птица. В деревьях копошились мартышки, кочуя с одного на другое. Чуть поодаль журчал мелкий водопад. В озерце плескались рыбы и криль. Над цветами порхали пчёлы.

Равновесный Мир жил, оставив позади смерть Гонсало Озорио.

Сослуживец напрягал своей мрачностью, сбивая душевный подъём. Не бросая нехитрый замес, Никколо нарушил молчание между ними:

— Похоже, тебя очень взволновала его судьба…

Альдред подобрал руками колени, смотря в пустоту, и кивнул. Заговорил он не сразу.

— Бесславный, жуткий конец. Героизма в нём нисколечко нет.

— Ты ждал чего-то другого? — насупился Гараволья.

Новобранец потянул руку в просьбе. Нико убрал ступу с пестиком, вынул из сумки свой мех с чистой водой и протянул брату по оружию. Тот открыл бурдюк, хлебнул немного и, не упуская тот из рук, пояснил:

— Вербовщики не распространяются о том, как ты умрёшь, если вступишь в Инквизицию. Раньше ведь я был куратором…

— Да, я слышал об этом, — пробубнил Нико, возвращаясь к работе.

— Я до сих пор не понял, почему, но в Янтарной Башни смерти воспринимаешь легче. Просто как несчастный случай на работе. Даже если вы дружили с погибшим. А здесь всё наоборот совсем. Когда я увидел, что Гонсало не стало — и как! — от меня будто бы оторвали ломоть мяса.

— Это война, — пожимал плечами алхимик. — Война сплачивает людей. Превращает в одно целое. Как-никак, дело общее. Разумеется, ты испытаешь боль при потере товарища. Друга. Неважно.

Флэй закивал. Ему показалось, будто бы Нико понимает его. Отнюдь.

— Он в прошлой жизни был Черноруким. Профессиональным убийцей.

— Ходили какие-то слухи в отряде, — отозвался укротитель.

— Конечно, я не вдавался в детали. Но готов поспорить, жил он интересно. В Инквизиции успех имел и подавал надежды. Может, ему даже доверили бы свой собственный отряд. А он погиб. В пещере. Один. В темноте. Черви грызли его изнутри, а дыхание забрала та ползучая тварь…

— Гонсало Озорио — не первый и не последний инквизитор, который ушёл из жизни зазря. Есть ли что-то славное или героическое в том, чтоб утонуть, когда задание даже толком не началось? Нет, не думаю…

— Это я нашёл ту пещеру. Тварь ждала, когда я усну, чтобы напасть. Я! Понимаешь? А вместо этого удар на себя принял он. И я… подвёл его, — тихо бормотал в муках Альдред.

— Можешь мне не верить, но пользы с твоих душевных терзаний, как с козла молока, — строго заявил Нико. — Озорио и вправду погиб напрасно, если его смерть ничему тебя не научила.

Тот осёкся.

— В смысле?

— Если по порядку, ты забываешь суть нашей религии. Равновесие включает в себя гармонию Противоположностей. Света и Тьмы, но также и Хаоса с Порядком. Две стороны одной медали. Прямо сейчас мы с тобой пребываем в Порядке, сидим и отдыхаем, когда как вокруг происходит сущий Хаос. И гибель Озорио — часть его. Парадокс, но, как я понимаю, причины её выстроены в строгой закономерности. Ты так не считаешь, Альдред?

Ликвидатор призадумался. И действительно, при детальном рассмотрении все произошедшее до момента смерти можно было разбить по пунктам.