Темный бог вечности

Нет-нет, появиться среди богемы было гораздо разумнее. Впрочем, Кам, снова занявший при Эни привычное место камердинера, настоятельно советовал ей не шутить с Рексом тоже, и на его порядочность особо не полагаться, поскольку его, Рексова порядочность прямолинейна и тупа, как свод законов.

– По данным разведки Его Величия, – утверждал Кам, – господин комт и через фантома может достать, особенно, если фантом в онлайне.

– Ерунда, – возражала Эни, поначалу зацикленная исключительно на Кулакоффе, – Рекс женщину и пальцем не тронет.

– Не тронет. Это правда, – соглашался Кам с чуть заметной иронией. – Просто заставит явиться на Азеру в истинном теле и немедленно предать себя правосудию.

Эни озадачилась. По зрелому размышлению она вынуждена была признать, что резон в этих словах есть. Она сама – будь она Рексом, разумеется – поступила бы именно так… да еще и кайфовала бы, глядя, как корчится жертва от ужаса, все понимая, но воспротивиться не могя… или как там это правильно сказать?.. не имея возможности, вот.

К жутковатому миру мы идем, – думала она, осторожно спускаясь с бака фантоматора здесь на Азере, и со всеми удобствами разваливаясь на нежнейшем ложе в своих покоях здесь, в Лайвадии… да-да, опять той самой Лайвадии, Правый был безудержно щедр, как всегда, и предложил ей просто-напросто считать Лайвадию своей.

Если и другие инты начнут развиваться по тому же Рексову пути, а Всегда Правый утверждал, что это неизбежно, вся система ценностей нынешнего мироустройства окажется под угрозой. Проблема преступности, ясное дело, разрешится естественным и простейшим путем. Встань инты во главе санации… тот же Кулакофф, например… преступники сами начнут являться в суд, сами про себя рассказывать и признаваться, сами залезут в камеры и даже охраны им не потребуется. Все это прекрасно. Но ведь так можно допрыгаться и до полностью неподконтрольной и неуправляемой власти законов, что само по себе есть нонсенс. Яйцеголовые санаторы начнут сажать всех без разбора, с них станется. Всю элиту пересажают. Если закон выше воли властьимущего, какой же ты властьимущий? Незыблемое, вечное право высших слоев общества на "я так хочу! " окажется попранным. Нет уж, не надо нам таких новшеств. Пусть все остается по старому: элита на своем месте, преступники на своем, а Рекс в могиле… что-то в ее рассуждениях было не так и, вроде бы, даже нелогично, но вдаваться в философские тонкости было некогда. Да и не хотелось до омерзения, если по правде… непонятно, в сущности, почему?

Эни прошлась по своей так называемой студии. Впрочем, почему "так называемой"? В свое время со свободными искусствами она стала чуть ли не "вась-вась", можно сказать, "на ты". Реагируя на движение, повсюду начали оживать созданные ею когда-то заготовки рекламных фантомов. Вот здоровенный мужик, чем-то напоминающий Рекса, но наглорожий и, в общем-то, надо сознаться, хамоватый, нацелился облапить мускулистой рукой ее бедра, а другой рукой делает жест, приглашающий ко входу куда-то – реклама могла бы стать очень даже неплохая для какой-нибудь кафушки или дансинга; вот огромный, ярко накрашенный и жутко похотливый женский рот делает характерное сосательное движение… реклама для чего угодно, хоть бы и – хи-хи – для мороженого. Вот…

В студии, как легко было убедиться, все еще царил тот "очаровательный" бедлам, что она оставила после себя во время бегства. Ни одна живая душа сюда без нее явно и носа не совала. Эни подсела к инфору и подключилась к центральному банку.

В целом, все оказалось не так уж и страшно. Она с удовлетворением… но и с удивлением узнала, что счетов ее никто не блокировал, принадлежащая ей в Городе собственность не конфискована. Даже ее опасения относительно резиденции на десятом уровне оказались вздором – как и студия, резиденция не была ни разгромлена, ни разграблена "разгневанными и возмущенными горожанами"… что было выше ее понимания, да и вообще понимания разумных людей. Странно, все-таки, иметь дело с так называемым порядочным народцем и смутно неприятно. Все у них не как у людей, все по правилам, все по закону. Выпендриваются. И так еще… с презрением…

Азерскими ее делами по-прежнему со всеми ему присущими блеском и эффективностью управлял Карл Бюллер.

– Вы здесь? – устало удивился ее вызову старый лис. – Находите это разумным? Ах, что это я… вы, конечно же, в фантоме. Впрочем, если в онлайне, то Вы все равно рискуете. Не знаю, правда ли, но говорят, что в онлайне истинному телу от фантома кое-кто передает всю полноту ощущений. Так что Вы бы поосторожнее. Здесь сейчас мало кто испытывает к Вам теплые чувства.

Выглядел старый пройдоха плохо. Он сильно сдал, цвет лица имел землистый, под глазами мешки, сами его глаза были налиты кровью. "Из-за дочки переживает", – подумала Эни с острым наслаждением.

– А как Ваши дела? = спросила она с лицемерным сочувствием.

– Неплохо, благодарю, – сказал Бюллер тусклым голосом. – Виктор, слава богу, отыскался, цел и невредим, так что теперь мы ничего не знаем только о Сурие.