Темный час

О том, насколько сильно от нее устал Алистер, можно даже не говорить. Довольно часто Моргана усаживала брата на лошадь перед собой. Прижимаясь к ее торсу лопатками, Алистер расслабленно покачивался в такт лошадиному шагу. Он выглядел довольным и морщился только тогда, когда мать просила его вернуться в карету.

За все путешествие был только один приступ. Леди Эстель поняла, что это должно вот-вот случиться, еще до того, как глаза Алистера закатились. Широким жестом она прижала сына к себе, вынимая из мешочка на поясе небольшую колбу с бледно-розовым настоем. Само воплощение манер и благородства, Эстель зубами вынула пробку из колбы и опрокинула ее содержимое в рот Алистера. Она обнимала его, пока он содрогался крупной дрожью, а после утешала едва слышно, помогая прийти в себя.

До чего же тяжко признавать свое бессилие! Лекарям неведом этот недуг, и изготовленные ими настои помогают лишь ослабить приступы, но не побороть их.

Отвлекая ее от тяжелых мыслей, Эстель показывается из-за шатров. Рыжие волосы собраны в высокую прическу, небрежно перехваченную лентой. В свете солнечных лучей Моргана словно бы замечает среди пламенной копны первые нити серебра. Увидев своего супруга, леди Ришар движется в их сторону:

– Здравствуй, Моргана. Ходила к реке?

– Да. Вы же знаете, это уже некая традиция. Хорошо спалось?

Отец обнимает супругу за плечи, привлекая ее ближе и накрывая ладонью ее предплечье. Взгляд сам цепляется за то, как эти огрубевшие от многолетнего обращения с оружием пальцы с нежностью поглаживают скрытое рукавом плечо.

– Мне, конечно, не хватает обычной постели. Кочевая жизнь не для меня. Не могу дождаться, когда же мы доберемся до Асреласа.

– Не тревожься, любовь моя. Этой ночью ты будешь спать на мягких перинах королевского дворца.

Эстель кривит рот, но не отвечает. Куда больше ей понравилось бы спать на мягких перинах в их спальне. Чем ближе они к дворцу, тем сильнее ей хочется вернуться назад. Моргана понимает ее, но ничего не говорит. После тяжелого шестидневного путешествия уже поздно поворачивать назад. Значит, остается только смириться. Стиснуть зубы и перебороть себя.

Ивес дожидается, когда супруга посмотрит на него, и прижимается к ее губам поцелуем. Моргана отводит взгляд, смущаясь. Вид подобной ласки каждый раз бросает ее в краску.

К тому моменту, когда они выходят на поляну за лагерем, на ней уже накрыт стол для семьи лорда. Алистер тут как тут, восседает на скамье и радостно машет, завидев родителей и сестру. Кто бы сомневался, что этот прохвост первым побежит завтракать? Моргана посмеивается, смотря на него. Она занимает место рядом с братом и мягко треплет его по волосам привычным жестом.

– Что это ты так рано проснулся?

– Мама сказала, что мы почти доехали. Не могу больше спать! Хочу как можно скорее увидеть Асрелас!

Неугомонный. Оно и не удивительно. Когда находишься в пути, испытываешь невероятное воодушевление от мысли, что скоро все изменится – пусть и ненадолго.

Завтрак Алистер проглатывает буквально за пару укусов. Мать делает ему замечание, и тогда он немного умеряет свой пыл, но ненадолго. Ивес лишь посмеивается, но отводит взгляд, стоит Эстель посмотреть на него осуждающе.

– Алистер, – обращается к сыну леди Ришар, – тебя словно волки воспитывали.

Несмотря на строгий тон матери, он и не думает раскаиваться. Улыбка так и не сходит с его губ. Алистер вытирает губы салфеткой, украшенной по краям аккуратной вышивкой, и отвечает:

– Прости, мама.

Весь вид наследника Хоукастера так и излучает искреннее раскаяние. Если не знать его, то вполне можно поверить в эту непревзойденную игру. Моргана только улыбается, не вмешиваясь.

А после вздрагивает от неожиданности, когда отец запрокидывает голову и издает протяжный вой. Эстель изумленно смотрит на супруга, приложив ладонь к груди. Заручившись поддержкой отца, Алистер следует его примеру. Изумленные, Эстель и Моргана переглядываются. Совладав с собой, леди Ришар интересуется:

– Ивес, Аурели милосердная, что на тебя нашло?

Смеясь, рыцарь-командор опускает голову и зачесывает пятерней вьющиеся каштановые волосы. От уголков его карих глаз тянутся лучики морщин, а улыбка так и приковывает взгляд. Редко когда можно увидеть лорда Ришара таким веселым. Моргана смотрит на отца, рассматривает резцы и проводит языком по кромке собственных зубов.

Острее. Они совсем не такие, как у него.

– Любовь моя, ты ведь сама сказала, что его воспитали волки. А раз уж мы сами занимались воспитанием своего сына, то, следовательно, необходимо соответствовать твоему суровому вердикту.

И ведь даже возразить нечего! В этот раз последнее слово остается за Ивесом.

Эстель приподнимает бровь, выпрямляясь. Уголки ее губ изгибаются в легкой улыбке. Земля под ними начинает вибрировать, и в следующее мгновение стул Ивеса подпрыгивает вверх. Ему едва удается удержаться и не рухнуть на все еще влажную от росы траву, схватившись обеими руками за стол.