Темный день

– Я – кобольд, – тявкнул тот. – Понятное дело, меня провести трудней. Говоришь, нечеловеческое? – Тохта задумался. – Ну, они, например, не дышат.

– Вот, блин… – пробормотал Дарин. – Ничего себе…

Во взгляде Гингемы появилось что-то вроде сочувствия.

– Страшно было?

Дарин открыл рот, но вспомнил, что врать Гингеме было бесполезно: это он на собственном опыте знал. Пришлось ответить правду:

– Жутко. Один их них переменил облик, стал настоящим… такая морда, как в фильмах ужасов… и клыки…

Он снова почувствовал, как по спине продрал мороз.

– Их не бояться невозможно, по-моему.

Гингема кивнула.

– Понятно. Хорошо, подождите минутку, я сейчас.

Она вышла.

Дарин огляделся – при хозяйке это было все-таки неудобно – потом поднялся и осторожно выглянул в окно. Во дворе никого подозрительного не обнаружилось. Он прошелся по комнате, рассматривая картины и глиняные фигурки на полке. Возле письменного стола задержался: там, возле лампы под зеленым фарфоровым абажуром, в витой серебряной рамке стояла фотография. Дарин поколебался, оглянулся на дверь и осторожно взял рамку в руки. Снимок оказался старым, немного пожелтевшим от времени: на крыльце какого-то здания, показавшегося Дарину смутно знакомым, стояла молодая девушка с забавной прической валиком, подхваченной белой ленточкой, в платье в горошек, с рукавами-фонариками, в туфлях с круглыми носками. Вид у девушки был решительным, а взгляд – прямым и открытым.

– С характером… – пробормотал Дарин, и вдруг до него дошло, кто изображен на снимке.

– Блинский фиг! – изумленно воскликнул он и оглянулся на Тохту. – Смотри! Это же Гингема! – он сунул фотографию под нос кобольду. – Вот это да! А она ничего, симпатичная была… лет эдак двести назад! Даже не верится… я-то думал, она так и родилась – пожилым профессором, наводящим на всех ужас! А здание… да это же наш университет! Значит, она тоже там училась?!

Он, прищурившись, с трудом разобрал дату в углу снимка и хмыкнул: изображенная на фотографии Гингема была моложе его, теперешнего.

– Человеческая жизнь такая коротая, – ни с того, ни с сего сообщил кобольд, почесываясь. – Только подружишься с кем-нибудь, как он – бац! И умирает от старости.

– Смешно, блин… – пробормотал Дарин, поставил рамку на стол и подошел к книжным полкам, разглядывая толстые тома, стоявшие плотно друг к другу.

– «История Крестовых походов», «Армии древности», «Энциклопедия холодного оружия», «Римский легион». Классно…

Он от души позавидовал библиотеке Гингемы, затем подошел к стоявшему возле телевизора стеллажу и принялся перебирать диски.

– «Якудза», «Ночной убийца», «База», «Коммандос», «Взвод-2»– вполголоса прочитал он с удивлением и присвистнул.

– Ого! Одни боевики! Глянь-ка, Тохта, что профессора на досуге смотрят! Крутое мочилово… драки, погони, перестрелки! Кто бы мог подумать…

На пороге появилась Гингема с подносом в руках. Дарин поспешно сунул диск на место и смущенно кашлянул.

– Попрошу без комментариев, – строго сказала она, покосившись сначала на Дарина, потом – на диски с боевиками. – Идите-ка, лучше, к столу.

Гингема переставила с подноса на стол два чайных стакана в серебряных подстаканниках, тарелки, хрустальные розетки с вареньем и глиняную бутылочку с этикеткой «Таежный бальзам».

– Тохта, ты колбасу ешь?

Кобольд пересек комнату, вскочил на стул возле стола, принюхался, потом разочарованно сморщил нос. Он уже знал, что сухая копченая колбаса – кушанье дорогое, но никак не мог взять в толк, зачем придавать хорошему продукту противный копченый вкус.

Гингема ловко откупорила бутылку и плеснула в стакан Дарина щедрую порцию темного ароматного бальзама.

– Черт побери, – проворчала она. – Спаиваю собственных студентов! Надеюсь, в университете об этом не узнают. Но после встречи с вурдалаками тебе не повредит…

Дарин отхлебнул большой глоток: чай у Гингемы был какой-то особенный, душистый, а бальзам, настоянный на травах, придавал ему совершенно невероятный вкус.

– Тохта, – задумчиво проговорила Гингема, пододвигая Дарину нарядную, с золотым ободком тарелку, на которой лежали с бутерброды с лососем и красной икрой. – А ведь тебе, наверное, известно и вурдалаках больше, чем нам?

– Само собой, – отозвался тот, оглядывая стол. Эх, знать бы, что пригласят к трапезе, крысу бы с собой захватил… или даже две! Впрочем, пока не до крыс – дело-то вон как повернулось!

– Почему они не любят, когда их называют вурдалаками? – поинтересовался Дарин.

– Считают это оскорбительным для себя. – пояснил кобольд. – Это их жутко бесит! Ведь кто такие вурдалаки?

– Вампиры? – предположил Дарин, отхлебывая чай. Тохта отмахнулся.

– Вампиры, скажешь тоже… вовсе нет. Вурдалаки – потомки безумных людей, которые ели мертвых. Ведь откуда это пошло? Когда-то давно… ни меня, ни моих предков тогда еще и в помине не было… на нашу землю обрушился страшный голод. Целые деревни, чтобы выжить, поедали трупы. Вот тогда-то все и началось! Постепенно они сходили с ума и вырождались в особую расу, которая к человеческому роду уже не принадлежала.

Гингема задумчиво помешала чай золоченой витой ложечкой.