Темный инквизитор для светлой академии

Проснулся я к обеду. Инквизитора не было, зато на столе красовалась тарелка со сливами и яблоками, а под ней записка.

«Скоро буду».

А еще под кроватью стоял горшок. Не хотелось им пользоваться, но после нескольких чашек ягодника до его возвращения могу и не дотерпеть.

Он вернулся после полудня. Взъерошенный, угрюмый.

— Собирайся. Выедем заранее. Засядем в укромном месте и будем ждать, — от ощущения дежавю я побледнел, что не скрылось от проницательного магистра. Дружески хлопнув меня по плечу, он добавил: — Поэтому одевайся теплее. Вернемся поздно.

Его «вернемся» обнадеживало. И, кивнув, я бросился одеваться. Однако, когда Митар увидел, что я прихватил с собой книги и совершенно позабыл о теплой одежде, хлопнул себя по лбу и взвыл. Да-да, он взвыл раздраженно и отчаянно и ринулся перетряхивать свои вещи. Разворошил сумку до дна, выудил вязаный шарф и жилет, в котором поместились бы два Сидерика, перетянул его на мне ремнем, затянул шарф, будто хотел придушить, и дал легкий, но обидный подзатыльник.

— Зад морозить нельзя! — произнес поучительно и вытолкнул в коридор.

Спутник, похожий на пугало, инквизитора совершенно не смущал, и на пялящихся постояльцев и горожан он не обращал никакого внимания. Вскоре я тоже перестал замечать косые взгляды.

С заходом солнца холодало, а как только выехали за пределы городских ворот — вольный ветер засвистел в ушах. Вроде бы и не холодный, просто свежий, но спустя четверть меры (15 минут) нос замерз, и я с благоговением начал вспоминать тепло гостиничной комнаты.

Колыхались тонкие верхушки деревьев, шелестела опавшая листва, но ни буйство красок, ни свежий воздух не радовали. Однако увидев на обочине дороги яркие пятна полевых цветов, ахнул:

— Смотрите! Смотрите! — и указал покрасневшим от холода пальцем. — Надо же!

— Не тяни поводья. На обратной дороге так и быть — нарву… — инквизитор запнулся. — Надерешь себе столько, сколько унести сможешь.

— Я же не девчонка! — фыркнул.

— Как хочешь, — нахмурился он и замолчал.

Приехали к развалинам мерам (часам) к четырем.

«Ведь еще на открытом воздухе дожидаться как минимум две или больше, если Сьези опоздает. Потом дорога обратно! — ужаснулся, но жаловаться устыдился. Магистр одет легче, однако держится, как мужчина. — Он может, и я смогу!» — принял решение и запрыгал на месте, чтобы согреться.

Лошадей оставили далеко, чтобы они не выдали нашего присутствия. Поэтому, когда устроились за огромным камнем, в воздухе повисла тишина. Лишь ветер гулял по развалинам, да тревожно шелестели деревья и павшая листва.

— Когда явится, постарайся выбраться на поляну незаметно, — позже приглушенно наставлял инквизитор.

— Как бы она не выманивала, с поляны не уходи! Ни-ку-да! Я буду за этими камнями, — кивнул на скрывающие нас валуны. — И не позволяй ей подходить слишком близко. Если что, скажи громко «Стой на месте!» Это будет знаком для меня…

Я взволновано слушал, кивал головой, а потом повторял про себя, загибая пальцы. Само ожидание казалось суровым испытанием, а что говорить о встрече? Если магистр нервничает — неспроста. Шмыгнув носом, вытер рукавом набежавшую влагу.

— На, — протянул Митар платок. А затем скинул с себя плащ и укутал меня в него с головой.

— Не надо! — хотел скинуть, но он остановил, опустив руку на мое плечо.

— Позже, пока грейся. Только в этом и жилете к ней не спускайся. И, вообще, сиди тихо, пока не подам знак.

Мы затаились на некотором возвышении, за крупным валунами, поросшими кустарниками, что скрывали нас, но позволяли наблюдать за небольшой поляной. Время шло, однако для появления Сьези было еще рано.

Митар достал из сумки флягу, отхлебнул и протянул. Я пить не хотел, тогда он положил ее мне на колени, и я едва не охнул: она была теплая! И он отдал ее мне!

— Грейся.

Я смотрел магистра и хотел плакать. Потому что уже совсем скоро узнаем: что случилось тогда, и кто виноват. А потом он уедет и забудет о надоедливом студиозе. А я останусь тут и буду всю жизнь помнить о таком чудаковатом инквизиторе. Злобном, изворотливом и таком… хорошем.

Он, почувствовав мое уныние, обернулся, положил руку на плечо и ободряюще сжал, случайно задевая холодными пальцами щеку. И мне стало жарко от стыда. Я тут же протянул флягу ему, однако магистр качнул головой, улыбнулся и снова устремил взгляд на поляну. Так, рядом с ним, я смотрел, как за горизонт закатывается солнце, и думал о будущем… Но вдруг Митар вздрогнул и легонько боднул локтем. Осторожно, но быстро подполз к нему, лег рядом и увидел, как темная фигура, закутанная в плащ, вышла из портала и завертела головой.

Айтен с широко раскрытыми глазами, сжимая кулаки, наблюдал за Сьези.

— Вопет?! Вопет?! — послышался женский оклик. Магистр повертел головой, призывая к молчанию.

— Вопет, выходи! — в приятном голосе проступало что-то отталкивающее. — Вопет! — вдруг громко взвыла она, и у Митара желваки заходили от напряжения. Успокаивая, он стиснул мою ладонь.